Звездолет мягко опустился на поляну, на некотором отдалении от реки, примерно на сорок пятом градусе северной широты. Все тотчас же приступили к многочисленным анализам, которые они уже не надеялись провести: вычисление процентной доли кислорода, азота, углекислого газа, инертных газов, пыли и бактерий в воздухе. Внезапно выскочивший из корпуса судна зонд погрузился в гумус, забирая образцы. Воздух на планете был пригодным для дыхания, хотя, быть может, содержал маловато кислорода; бактерии, в подавляющем большинстве, оказались знакомыми: все указывало на то, что панвакцина будет эффективной. Выйдя в спасиандре, Ривьер вернулся с кое-какими образчиками растений, которые по своему химическому составу, похоже, мало чем отличались от земных. Ирен и Григорий тем временем определили физические константы: ускорение свободного падения оказалось равным девяносто девять процентов от земного, атмосферное давление – чуть более сильным, температура и влажность – вполне терпимыми. Грунт если и был радиоактивным, то в незначительной степени.

Затем они принялись изучать снимки, сделанные на различных широтах во время приближения, пока «Арго» трижды облетал планету. Пять огромных континентов были разделены не слишком глубокими морями со множеством архипелагов. На севере и юге – два ледниковых щита небольшой длины. Виднелись обширные равнины, саванны, степи, редкие горные хребты, широкие ленивые реки. На самом крупном из континентов разноцветные геометрические фигуры наводили на мысль о возделываемых землях, а чуть дальше возвышались забавные строения в форме лунного цирка, которые вполне могли оказаться городами или деревнями.

Наконец они решили совершить первую вылазку. День уже клонился к закату, косые лучи солнца заливали только часть поляны, на которую отбрасывал тень звездолет, словно некий обелиск. Спрятав лица под фильтрующими масками, надетыми во избежание ненужного риска, четверо ученых принялись обследовать ближайшие окрестности, тогда как Купер и экипаж занялись установкой временного лагеря. Деревья, несмотря на длинные стволы, из которых в двух местах – пониже и повыше – выбивалась густая раскидистая крона, имели вполне земной вид, но кора была вся в трещинах (как у пробковых дубов на Земле), а листья – зелеными и нежными, словно ранняя весенняя листва. В складках коры бегали небольшие животные, напоминавшие насекомых, но с четырьмя ножками. Лес не был безмолвным: он дрожал от далеких, странных призывов, пения птиц или им подобных существ, беспрестанного скрежета четвероногих насекомых.