Бернар Ривьер был биологом в Седьмой звездной экспедиции, снаряженной тремя годами ранее совместными усилиями Панамериканской конфедерации, растянувшейся от Аляски до Огненной Земли, Западноевропейского союза и Социалистического союза, который простирался от России до Китая. Слово «коммунистический» давно уже вышло из употребления, что в значительной мере способствовало объединению этих трех крупных блоков.

– А вы что об этом думаете, Ергушов? – продолжал он, поворачиваясь к великану средних лет. – Будучи астрономом, вы должны иметь на этот счет какие-то мысли…

– Наши социалистические теоретики неоднократно доказывали, что жизнь не может существовать в каком-то одном, изолированном месте. Помимо Земли, обязательно есть и другие планеты, где она должна была развиться. Что же касается М. С. Н., то, по правде говоря, я полагаю…

– Что сюда следовало бы добавить четвертую фамилию, самую распространенную в вашем Союзе? Знаю-знаю. Однако именно ваш делегат на Конгрессе две тысячи восемьдесят третьего года потребовал, чтобы для обозначения двигателя, позволившего нам выйти в межзвездное пространство, были использованы самые распространенные фамилии в странах, внесших главный вклад в его разработку, – Франции, США и Швеции. С тех пор не прошло и десяти лет. О, мне известно, что генератор был доведен до ума в лабораториях Атомграда. Но основные теоретические вычисления выполнил индус Кришнасвами, а сплав создал японец Тагаваси. Как правильно заметил ваш делегат, фамилию все равно пришлось бы выбирать.

– Быть может, Ергушов, – прервал Ривьера Купер, – вместо обсуждения достоинств вашей державы, которых у нее, разумеется, хватает, вы укажете нам, у какой из ближайших звезд мы можем, на ваш взгляд, надеяться обнаружить планеты.

Русский сверился с толстым журналом:

– G C триста двенадцать семьсот шесть. Примерно в девяти парсеках. Те, которые расположены ближе, столь огромны, что шансов на обнаружение вокруг них пригодных для жизни планет крайне мало, хотя и не могу сказать, что их нет вовсе.

– Что ж, пусть будет триста двенадцать семьсот шесть. Прыжок – через полчаса. Ергушов, задайте координаты автопилоту.

Русский уже стучал по клавишам пульта управления, загружая в электронный мозг необходимые данные. Кол, как фамильярно звали финна Колехайнена, медика, заранее приготовил инъекцию, благодаря которой они не повредились бы рассудком за тридцать с небольшим секунд полета в гиперпространстве.

Бернар облокотился на выступающий край большого наклонного экрана. Перед «Арго», снизу, сверху, справа, слева от него в космической мгле сверкали яркие точки звезд.