– Хватит уже нести вздор! – отрезал Оливарес. – Лучше передайте им свои изображения! Пусть видят, что мы тоже гуманоиды!

– Так мы не станем с ними сражаться, капитан?

– Нет, если этого можно избежать! И сфотографируйте устройство их командной рубки!

Стена позади чужеземцев изобиловала аппаратурой, знакомой в своей необычности. Мужчина подкрутил ручку настройки. Зажегся один из экранов, на котором возникли лица офицеров «Искрометного».

Оливарес встал перед передающей камерой и, протянув вперед руки ладонями кверху, медленно провозгласил:

– Приветствуем наших братьев по космосу! Мы пришли с миром!

II

II

– Илия оленга аритсуну теб ириг’но… нет, не так – ириег’но.

Чужеземный язык, язык других ложился на его уста почти естественно. Вот уже три месяца «Искрометный» двигался по орбите планеты, а вместе с ним – и звездолет чужеземцев.

Согласно договору, сперва негласному, затем четко зафиксированному, два капитана должны были дождаться падения лингвистического барьера и лишь затем приземлиться для установления контакта. На «Искрометном» в роли переводчиков выступали Мюллер и Мишо, у других те же функции выполняли молодая девушка и ее брат.

Вначале дело шло ни шатко ни валко. Несмотря на помощь изображений, передаваемых посредством телеконтакта, двум расам, двум абсолютно разным цивилизациям было непросто понять друг друга. Нет, конкретные слова, относящиеся к простым действиям, были быстро усвоены обеими сторонами. Но если сказать «Я сажусь на стул» было просто, то выразить абстрактные понятия, тем более чувства, оказалось сложнее. К счастью, «человекоподобие» чужеземцев, похоже, распространялось и на их психологию, и, вероятно, в обоих мирах ожидалось появление множества диссертаций, посвященных невероятному совпадению, которое вызвало такой параллелизм эволюции – на Земле и на Элалухине! Совпадение касалось не только числа хромосом, но, судя по всему, еще и генов, и биохимии. Брайан О’Хара, один из судовых биологов, даже высказал предположение, что межрасовый брак, возможно, был бы плодотворным во всех отношениях.

Изучение элалухинского языка оказалось делом трудным и неблагодарным, и без всесторонней поддержки пожилого немецкого филолога Мишо, вероятно, не удалось бы заговорить на элалухини за столь короткий промежуток времени. Илие, молодой чужеземке, стоило куда меньших трудов справиться с космическим, синтаксис и словарный запас которого были сознательно упрощены.

– Илия, я счастлив, что вскоре смогу приветствовать вас лично, – говорил Мишо. – Уверен, что эта встреча принесет огромную пользу обеим нашим расам, столь далеким и в то же время столь близким.