«Ваше высочество, откровенно говоря, мне очень не хочется лезть в эту яму – я боюсь!»

Герцог снова взглянул на четыре трубы, выстроившиеся на холме и, обернувшись через плечо, спросил плечистого субъекта в черной форме с красно-коричневыми отворотами: «Какая из труб подойдет лучше других в сложившейся ситуации?»

«Вторая труба справа, ваше высочество, заполнена лишь на четверть».

«Превосходно! – сказал герцог, изобразив улыбку плотно сжатыми губами. – Кугель, не задерживайтесь. У меня истощается терпение».

Кугель засунул было ногу в отверстие, но движение щупальца заставило его отдернуть ее. Герцог Орбаль пробормотал несколько слов на ухо констеблю, и тот приказал притащить лебедку. Щупальце поймали петлей и вытащили из ямы на добрые пять метров.

«Сядьте на щупальце, – проинструктировал Кугеля герцог, – обхватите его руками и ногами, оно спустит вас в яму».

Кугель в отчаянии взобрался на щупальце. Тормоз лебедки отпустили, и Кугель сполз вместе с щупальцем в яму.

Свет земного Солнца словно свернулся наверху, и отверстие ямы исчезло. Кугель погрузился в почти непроглядную темноту – каким-то парадоксальным образом, однако, он мог различить все окружающее в мельчайших деталях.

Он стоял на поверхности одновременно плоской и неровной, покрытой возвышениями и углублениями подобно морщинистой поверхности беспокойного моря. Черный ноздреватый материал под его подошвами был испещрен миниатюрными впадинами и провалами, в которых Кугель скорее чувствовал, нежели видел, движение бесчисленных, почти невидимых точек света. Там, где материал возвышался, образовывался гребень – загнутый, как у набегающей приливной волы, или прямой, жесткий и зазубренный. В том и в другом случаях тонкие края гребней мерцали красным, бледно-голубым и другими цветами, которых Кугель никогда раньше не наблюдал. Вокруг не было никакого горизонта, причем здесь сами по себе понятия расстояния, пропорциональных соотношений и размеров не поддавались пониманию.

Сверху нависла мертвая, абсолютная пустота. Единственным заметным исключением на небе потустороннего мира был большой диск оттенка дождевой воды – настолько тусклый, что его трудно было найти глазами. На каком-то не поддающемся определению расстоянии – в километре, в десяти километрах, поблизости, в нескольких шагах? – над всей панорамой возвышался некий массивный объект, что-то вроде холма. По ближайшем рассмотрении Кугель осознал, что этот холм – огромная груда желеобразной плоти, внутри которой плавал сферический орган, выполнявший, скорее всего, функцию глаза. Из основания туши по всему морю черного губчатого вещества распространялись, далеко и во все стороны, сотни щупалец. Одно из этих щупалец, лежавшее у ног Кугеля, поднималось через проход между мирами на поверхность Земли.