Пригибаясь, я бросился к своим. Хватило одного быстрого взгляда, чтобы понять – наше дело швах. Лагерь окружили со всех стророн. На один наш пулемёт ответили десять. На склоне холма разорвалась первая мина. С нами не будут церемониться, нас просто всех уничтожат, не вступая в ближний бой.

Прорываться. Только прорываться. В голой степи не продержишься. Тем более что противник даже и не будет атаковать. Значит, единственный выход – атаковать самим.

– Командир! – встретили меня крики. – Командир, кто это такие? Что за…?

– Клин, быстро! – вместо ответа крикнул я. – За мной!

Кто бы ни напал на нас – это были враги. Значит, будем сперва стрелять, а уже потом разбираться. Во всяком случае, они в переговоры вступать не стали. Открыли огонь. Из миномётов. А у нас не было отрыто ни одного даже самого мелкого окопчика…

Нас было девятнадцать, когда мы пошли на прорыв. И окружившие, похоже, по-настоящему опешили. Во всяком случае, прозвучавший из невидимого громкоговорителя призыв сдаться (на общеимперском с сильным и незнакомым мне акцентом) пропал втуне.

То ли у наших врагов не было ночных прицелов, то ли ещё почему – но пулемёты лупили трассирующими пулями кто куда, не отсекая нас от противника и даже не очень прицельно стреляя в нас самих. Микки первым выпустил заряд из огнемёта, когда перед нами мелькнули первые тёмные фигуры. Осветительная ракета погасла, мы все переключились на инфракрасный, и, когда мы сшиблись, в ход пошло всё, вплоть до ножей. Они поддались неожиданно легко, первый заслон мы прорвали без особого труда и, рухнув в траву, сейчас ползли, не поднимая голов, распластываясь по земле, стараясь ничем себя не выдать. Конечно, тактике прорыва окружений нас учили, но сейчас было не до затверженных схем. Мы не могли создать ни ударную группу, ни отвлекающую группу, ни группу прикрытия. Мы не могли эшелонировать огонь и создать «преимущество на участке прорыва». Мы просто бросились вперёд всей гурьбой. Может, те двое профессионалов, что едва не уложили меня, были здесь единственными толковыми вояками, кроме, само собой, нас?

Увы, это оказалось не так. Вспыхнули в небе сразу три осветительные ракеты, застрекотали винты приближающихся вертолётов – много, два звена, не меньше. Ещё ракеты. Ещё. Стало светло, и стало ясно, что нам не уйти. Сверху нас заметили очень быстро. Не было тут настоящей «зелёнки», где можно укрыться, ничего не было, кроме низенькой выгоревшей травы. И когда, пристреливаясь, вновь жахнул миномёт, я понял – этот бой нам не выиграть. И медленно поднялся во весь рост. Правда, рук не поднял.