Моему отделению повезло. Несказанно. Под напалм попало только трое, и сейчас мы волокли их к вертолёту. Никогда ещё не приходилось заниматься угоном вертолётов. У нас, на Новом Крыму, машины имели ключи, как авто. Устройство боевых машин, само собой, отличалось, но и здесь имелась защита от несанкционированного запуска.

Однако геликоптеры стояли открытые (вопиющее нарушение регламента! Что за служба у этих винтомахов?), и даже пускатели не были застопорены.

И вновь я вынужден сказать «никогда в жизни…». Никогда в жизни я не проделывал все необходимые для запуска манипуляции так быстро и так ловко. Руки словно сами летали по клавишам и тумблерам. Ожили турбины, провернулись лопасти; Туча уже была вокруг, она уже облепила геликоптер; закалённые десантники отворачивались, кто-то срывал шлемы, и их рвало прямо на пол…

Заворчали двигатели. Закрутились лопасти, рубя в капусту налетающих тварей. Перегруженный вертолёт (сколько на нём повисло живого одеяла?) с трудом оторвался от земли. Я поднимал его всё выше и выше, потому что живой ковёр, совершенно не ведая страха смерти, упрямо лез прямо в воздухозаборники двигателей. Машину трясло, турбины выли, мы не летели, не мчались даже – косо пёрли сквозь воздух. Туча осталась позади. При всём уважении к её создателям – жучиные крылья не способны были развить скорость в двести километров в час.

Правда, двигатели уже захлёбывались. Твари и тварюшки, жертвуя собой, набились-таки внутрь. Мы больше не набирали высоту и даже не удерживали её. Мы падали.

Завопил за спиной Микки. Даже его проняло. Остальные, как я вдруг понял, истошно орали всё это время. Просто голос обычно флегматичного финна перекрыл все прочие подобно тому, как пароходная сирена заглушает бибиканье малолитражек.

…Тем не менее вертолёт я таки посадил. Мы успели отлететь на изрядное расстояние. Как показал секундомер, в воздухе мы продержались целых полчаса. И тяжело плюхнулись посреди голой степи, как говорится, в землях незнаемых.

…Некоторое время пришлось потратить на то, чтобы избавиться от безбилетных пассажиров нашего транспортника. Напалм пылал ярко, ночь озарилась пляшущими языками пламени, нам пришлось осторожничать, потому что спалить вертолёт представлялось как-то не совсем разумным.

Когда мы наконец пришли в себя, выяснилось следующее. Спаслось девятнадцать человек. В том числе девятеро из моего отделения. Бесследно исчез Фатих, а когда и где он пропал – никто не мог сказать. Остальные десять десантников были из других отделений. Все с оружием; но из боеприпасов только то, что несли на себе. Вертолёт имел две пулемётные турели, запас патронов, но и всё.