— Мастер Харц?

Он оглянулся. В нескольких шагах от воза стоял парень в нелепом балахоне, болтавшемся на невысокой фигуре, как перепачканное в грязи знамя отряда при трусливом бегстве с поля. Лицо было утонченным, девичьим — но Харц был совершенно уверен, что перед ним парень.

«Просто парень, как баба, — уточнил он про себя. — Вон, и платье напялил…»

Тут Харц заметил еще одну деталь — ажурный серебристый амулет на шее. Хирург прищурился и вытащил соломинку изо рта.

— Я за него, — отозвался небрежно.

— Меня направили к вам.

— За каким делом?

— Я — медик, — парень усмехнулся уголком губ. — Мне сказали, что вы — тоже.

Харц широко ухмыльнулся, продемонстрировав два ряда гнилых пеньков.

— Не, малыш. Я — хирург. На медика не учился.

— Значит, мы отлично дополним друг друга в работе, — парень тоже улыбнулся, показав свои зубы — ровные и белые.

И Харц почему-то взбесился. Пришел какой-то молокосос, в девку переодетый, зубоскалит и говорит, что он де Харца отлично дополнит!

— Я слова не люблю, — буркнул хирург, сползая с воза. В спине кольнуло, он поморщился. — Ты, может, трижды медик — да что мне с тебя пользы, если ты делать ни хрена не умеешь?

Он повернулся к парню спиной и побрел — не особо зная, куда, потому что сестрички, принимавшие в соседнем шатре больных, отлично справлялись с мелкими жалобами вроде порезов и без него.

— Angina pectoris, — раздался высокий голос за спиной. — Боль под левой лопаткой, резкая, чаще всего во время нагрузок. Судя по состоянию коронарных артерий, должно беспокоить не менее пяти лет. Излечимо, если заняться прямо сейчас.

— Чего? — Харц обернулся. Парень больше не улыбался. Одной рукой он сжал свой амулет, будто держался за него, а вторую протянул в сторону Харца, как если бы хотел его догнать и удержать.

— Angina pectoris, — повторил парень. — Грудная жаба. В вашем случае, правда, скорее спинная, — он слабо усмехнулся, но взгляд оставался сосредоточенным. Спустя несколько мгновений парень вздохнул и опустил руку.

Харц хмыкнул.