Ксактол!

Веки песчаной женщины дрогнули, поднялись. На Турслу взглянули глаза, подобные золотисто-красным огненным уголькам. Грудь незнакомки вздымалась и опускалась, лунный свет блестел на коже, такой же гладкой, как у девушки.

– Сестра…

Ее слово прозвучало чуть громче шепота. В нем сохранился еще шорох соскальзывающих на песок песчинок. Но ни женщина, ни ее голос не пробудили в Турсле страха. Ее раскрытая ладонь протянулась к песчаной женщине, предлагая дружбу. Рука, такая же надежная на ощупь, протянулась навстречу и приветственно сжала ее ладонь.

– Я изголодалась, – сказала Турсла, только теперь поняв, что так и есть. До этого рукопожатия в ней жил глубинный голод, который она не замечала, пока не утолила сейчас.

– Ты изголодалась, – повторила Ксактол. – Не голодай больше, сестра. Ты пришла – ты получишь то, что искала. А после сделаешь, что должно.

– Да будет так.

Турсла сделала еще шаг к ней. Ладони их разомкнулись, зато распахнулись объятия. Они обнялись, как обнимаются родные, радуясь встрече после долгой разлуки. Турсла ощутила на своих щеках слезы.

2

2

– Что я должна делать?

Девушка высвободилась из объятий, всмотрелась в близкое, прямо перед глазами, лицо. Оно было спокойным и неподвижным, как песок, еще не потревоженный ее призывом.

– Только то, чего сама захочешь, – услышала она тихий ответ. – Раскрой свой разум и сердце, сестра-половинка, и в назначенный час узнаешь. Теперь же… – Правая рука песчаной женщины протянулась, чуть шершавый палец коснулся лба Турслы и задержался на несколько биений сердца. Потом пальцы скользнули вниз, по невольно закрывшимся векам, и там снова задержались, прежде чем добраться до губ. Прикосновение исчезло и вернулось – к груди, над часто бьющимся сердцем.

Каждое касание вливало в Турслу Силу, от которой учащалось дыхание и охватывало нетерпеливое желание взяться за дело, хотя она еще не знала какое. От этого прилива энергии у нее зазвенела кожа, и она почувствовала себя живой, как никогда.

– Да… – торопливо, сминая слова, зашептала она. – Да, да! Но как – и когда? О, как и когда, песчаная сестрица?

– Как – ты узнаешь. Когда – вскоре.

– Значит… я найду дверь? Стану свободной в мире моих снов?

– Не так. Каждому свое место, сестра-половинка. До времени не ищи никаких Ворот. Тебе еще есть что делать здесь и сейчас. Будущее – ткацкий станок, на который еще не натянуты нити. Сядь перед ним, родная сестра, и наметь узор, который тебе по душе, а потом бери челнок и начинай. В каком-то смысле мы и сами – челноки на службе высшей цели и выводим незримый для наших глаз узор. Будут в нем узелки и обрывы, может быть, придется что-то распустить и соткать заново – ведь мы не Великие, чтобы видеть все целиком. Пришла тебе пора вплести свои нити в это незримое полотно.