Ха-ха… Ха-ха-ха… Через мгновение оставалось только посмеяться над смутными опасениям и инстинктивными ощущениями, ибо все это обман чувств и фикция! Гости действительно появились, но какие — смех и грех:

На пороге, один за другим, подняв хвосты и слегка ощетинившись, показались три котища — с блюдца глазища. Степенно огляделись по сторонам, как основные, остановились и, казалось, начали о чем-то перешептываться (перемурлыкиваться).

Можно было только посмеяться над явлением этих любимцев Куклачева, но почему-то никто из присутствующих даже не улыбнулся. Колли по-пластунски перебрался за растерзанный труп и залег там, как трусливый партизан в глубоком окопе. Положив мохнатые лапы на глаза, он мелко дрожал и не желал ничего видеть. Грищук инстинктивно отпрянул. Даже крутому Малючкову, грозе московских бандитов и обладателю медали За личное мужество, сделалось не по себе и он взвел курок. И только Доктор несколько подобострастно позвал:

— Кис-кис…

(— уж не собирается ли предложить откушать разложившегося трупа и более свежего, но уже обгрызенного?!)

Малючкова аж передернуло от нахальных котов и подобострастного кис-кис. Уж неизвестно, сколько денег он отдал бы, чтобы застрелить сначала Доктора, а потом наглых тварей. Или наоборот. Рублей пятьсот. Нет, за эту шушеру, больно жирно. Сотки хватит.

Да, не любил Малючков эти напрасные создания матушки-природы — котов и докторов, и его нелюбовь приблизилась к ненависти так близко, что стала неразличимой. Конечно, не пользовались расположением опера и бандиты, и бывшие назойливые любовницы, но не так патологически. Родилась же ненависть к котам и докторам еще в детском возрасте:

У юного Малючкова с незапамятных времен жили любимая желтенькая канарейка и не менее любимый кот. Кот, как и положено, был неравнодушен к птичке и всячески стремился к свиданию. Подальше от ухажера клетку подвесили к потолку, сделав их близкий контакт практически невозможным. Но верный кот не оставлял свою безответную любовь и однажды залез на шкаф, с которого и прыгнул на клетку. Под грузным телом клетка сорвалась и упала на пол. От падения ли, или кот умудрился просунуть лапу в раздвинувшиеся прутья, но помятый бедный Кеша начал собираться на прием к своему птичьему богу. Плачущий мальчик держал умирающую птичку на ладони и набирал 03. На том конце провода в трубке раздался грубоватый-мужской голос:

— Говорите, скорая помощь…

— Дяденька, у меня канарейка помирает…

— Кто-кто?

— Птичка моя, Кеша.

— Ах, птичка…

В трубке раздалось хриплое хихиканье, похожее на всхлипывание, и тот же голос, переборов первые спонтанные эмоции, вкрадчиво произнес: