– Сходят с гор, – резюмирует Атлейф. Мы сидим в большом зале за столом. Помещение куда больше и даже немного светлее, чем зал дворца Безумного Крика. – Сходят с гор и нападают на хутора. Главным образом, Змеи. Появляется и холодный туман. Идет фьордом, ползет по лесу. Как в урочищах. Бывают видения, странные вещи. Вместе со Змеями приходят странные существа. Маленькие и все из железа. Словно крабы. Вместо рук у них – клинки, и их непросто убить. Жгут хутора и берут людей в неволю. Но хуже всего – дудочник.

Я замираю с бедрышком в руках. Сглатываю:

– Дудочник?

– Ночами подходит под стены селений и стоит во тьме. Никто никогда не видел его близко. Только фигуру в капюшоне. Говорят, у него морда крысы. Играет на костяной флейте. Страшная и странная музыка, от которой дети сходят с ума. После бегут в лес и исчезают.

– Откуда они приходят? – спрашивает Грюнальди изменившимся голосом.

– Со стороны Скальных Верхов или через Медвежий перевал. И вдоль Драгорины.

Последнее Слово глядит миг-другой перед собой, потом осторожно откладывает надгрызенную лопатку и утирает уголки губ кусочком хлеба. Неторопливо встает:

– Еду сейчас же.

– Бери лошадей, – отвечает ему Атлейф. – А когда будешь дома, грузите пожитки, запасы, берите скот, всех домашних и спускайтесь сюда на зиму. Говори это всем, кого встретишь. Пусть идут на озеро, за частокол Дома Огня. Пусть никто в эту зиму не остается один.

Я допиваю пиво и отставляю рог вверх ногами на стол. Купания не будет.

– Поеду с ним, – говорю.

Атлейф кивает.

* * *

Льет дождь. Мы едем вдоль фьорда, что тянется над озером. Река здесь немного у́же, шумит понизу ущелья. Мы молчим. Слышно только постукивание капель на мокрой тропке и хруст доспехов. Сверху доносится карканье Невермора.

Едем мы вдевятером: я, Грюнальди, Спалле и еще шестеро моряков с погибшего корабля. Время от времени приходится сходить с седла и вести коней под уздцы. Дорога идет над обрывом. Потом, через пару часов, горы делаются немного ниже.

Дважды мы натыкаемся на головы, насаженные на колышки над тропой.

– Бралли и Бралунд, – внезапно говорит Спалле. – Отец и сын. Я их знал.

Вечером дождь перестает.

Потом мы едем в темноте. Медленно, осторожно, но кони спотыкаются, с них спадают уже клочья пены.

Мы разжигаем костер над рекой, на пляже, покрытом галькой, между скалами.