Автомобиль снова несся вперед, деревни мелькали мимо Корделии, словно театральные декорации: Твайфорд, Тил, Вулхэмптон, Тэчем, Ламбурн. В последней деревне, на маленькой рыночной площади, нашелся трактир под названием «Святой Георгий», где можно было оставить автомобиль. Их встретил уютный полумрак, но замерзшая Корделия, не обращая внимания на интерьер, сразу устремилась к огромному камину, в котором ревел огонь. К счастью, столик у камина оказался свободным. Корделия заподозрила, что в середине декабря путешественников в этих краях немного.

К ним поспешила служанка, молодая женщина в хлопчатобумажном платье с цветочками и белом переднике. Она была миловидной, рыжеволосой, с большой грудью и крутыми бедрами. От Корделии не ускользнул взгляд, брошенный служанкой на Мэтью – он выглядел шикарно в своем кожаном пальто, с автомобильными очками, поднятыми на лоб, и живописными растрепанными локонами.

Мэтью тоже заметил проявленный к нему интерес. Он заказал эль для себя и имбирное пиво для Корделии, потом, нахально подмигнув, осведомился, какое блюдо здесь самое приличное. Девушка отчаянно кокетничала с Мэтью, как будто он был один. Корделия, не обращая на них внимания, разглядывала посетителей – в основном это были фермеры и торговцы. В Лондоне она не привыкла видеть людей, выпивающих с утра, но деревенские наверняка начинали работу задолго до рассвета.

Когда девица отправилась на кухню за мясным пирогом, Мэтью обратил свои чары на Корделию, но мальчишеская улыбка оставила ее равнодушной.

– Бог мой, – сказала она. – Ты ужасный сердцеед.

Мэтью обиделся.

– Ничего подобного, – возразил он. – Я дьявольски великолепный сердцеед. У меня были лучшие учителя.

Корделия все-таки улыбнулась.

– Кто, неужели Анна?

– И Оскар Уайльд. Я имею в виду писателя, а не свою собаку.

Вернулась служанка с напитками и, продолжая строить глазки, поставила кружки перед Мэтью. Корделия сделала глоток пряного имбирного пива.

– А тебе что-нибудь известно насчет Анны и Ариадны? Очевидно, между ними что-то было, но мне кажется, спрашивать неприлично. Анна не любит говорить о своей личной жизни.

– Это произошло несколько лет назад. Анна была влюблена в Ариадну – и очень сильно, насколько я понял, – но Ариадна не отвечала на ее чувства. Сейчас, мне кажется, они поменялись ролями, но… – Мэтью пожал плечами. – Чтобы узнать это даже в общих чертах, мне пришлось долго приставать к Анне с расспросами. Анна в совершенстве владеет искусством держаться внешне открыто и в то же время хранить секреты от любопытных вроде меня. Вот почему она – первый кандидат, который приходит в голову, когда нужно поплакать у кого-нибудь на плече.