– Когда доберемся до места, нам определенно понадобится баня![49] – воскликнула Корделия, заворачиваясь в покрывало. Автомобиль расплескал во все стороны холодную грязную воду из лужи, и ее платью тоже досталось.

Они проехали Хаммерсмит, следуя вдоль Темзы; время от времени Корделия различала за домами и фабричными зданиями блеск воды. Мимо промелькнул указатель поворота на Чизвик; Корделия вдруг вспомнила Грейс, и ей почему-то стало неприятно.

Когда они выехали из Брентфорда, улицы которого были забиты омнибусами, количество экипажей на дороге постепенно уменьшилось и пригороды уступили место сельскому пейзажу. По обе стороны дороги тянулись заснеженные поля, озаренные розоватым светом встающего солнца. Мэтью был без шляпы; ветер развевал его волосы, и он радостно улыбался Корделии.

Она никогда не испытывала ничего подобного. Широкий мир раскинулся перед ними, дорога бежала вперед, обещая много нового и неизведанного. С каждой милей, оставшейся позади, боль в сердце постепенно ослабевала. Она больше не была Корделией Карстерс, которая вчера потеряла отца, которая любила мужчину без всякой надежды на взаимность. Она была свободным безымянным существом, она летела над дорогой, подобно птице. Глядя на зеленые холмы с белыми пятнами тающего снега, на деревушки и столбы дыма, поднимавшиеся из труб, Корделия вдруг представила себе, каково живется Мэтью. Хорошо жить одному, ходить и ездить, куда захочется, когда захочется. Никому и ничему не принадлежать полностью, заглядывать ненадолго на вечера и приемы, никому ничего не обещать, обижать хозяев, не явившись на праздник, или появляться с опозданием, к восторгу всех знакомых. Она знала, что у Мэтью нет ни одной настоящей привязанности, никто не имеет над ним власти, кроме Джеймса.

Разумеется, из всех ее друзей именно Мэтью должен был проявить такой интерес к автомобилю, подумала она. Он искал именно это ощущение, чувство полета, скорости, шум, отвлекающий от унылых мыслей. Возможно, впервые в жизни ей захотелось того же – забыть обо всем и обо всех, оставить привычную размеренную жизнь.

Корделия держала карту на коленях и следила за маршрутом. Они проехали Хаунслоу, Колнбрук, Слау, Мэйденхед. В Мэйденхеде они сделали небольшую остановку и выпили чаю в гостинице на берегу Темзы, неподалеку от красивого каменного моста с семью арками. Гостиница была старинной, и атмосфера здесь царила викторианская; две пожилые леди, сидевшие за завтраком, неодобрительно разглядывали взъерошенных, забрызганных грязью молодых людей. Мэтью одарил их ангельской улыбкой, и они захлопали ресницами и засуетились, словно два встревоженных воробья.