А еще там была тень на траве, тень человека с фотоаппаратом, который и заснял всю сцену.
– Это ты. – Труди погладила Чарльза по руке и улыбнулась ему. – Ты нас снимаешь.
Чарльз вырвал у нее фото и впился в него глазами.
– А теперь, мистер Блеймир, ответьте еще на один вопрос. – Труди махнула рукой в сторону завернутых в тряпье останков, лежащих у стены. Когда она так сделала, в окно, видимо, ворвался ветер (хотя Труди не заметила, чтобы хоть одно окно было открыто), потому что пугало, свернувшееся вокруг этих жалких останков, заерзало из стороны в сторону, точно готовясь отразить нападение. – Это мой…
Блеймир кивнул и отошел от стола.
– Они уже совсем близко, – сказал он, но обращаясь не к Труди. – Нам нужно приготовиться, Ринтаннен.
Самое большое пугало вскочило, за ним поднялись и остальные, растопырив руки, будто скривившиеся марионетки. Возможно, это было только воображение, но Труди показалось, что лица пугал посуровели – что глаза их сузились, тщедушные плечи распрямились, ноги окрепли и обрели устойчивость.
– Господи Иисусе! – только и смог вымолвить Чарльз.
Труди не хватило и на это. Она прижала ладони ко рту, стараясь скрыть внезапный восторг от того, что мир снова обретал утраченную радость, детскую радость. Да, в нем были опасности, в этом новом прекрасном мире, были и вещи, которых она не понимала… но в нем было еще и волшебство.
Грохот за кухонной дверью звучал все громче, от ударов посуда на столе подпрыгивала и дребезжала.
Дверь распахнулась.
– Они здесь, – объявил Блеймир.
XII. Битва на кухне
XII. Битва на кухне
Блеймир сгреб фотографии и вручил Труди, вложив в ее ладони, точно это были бесценные сокровища. Труди задрожала, ее тело сотрясалось, словно под ударами тысячи кулаков.
– Сосредоточьтесь на мальчике. – Голос Блеймира был не громче шепота.
Все тело Труди содрогалось в конвульсиях, но не под физическим натиском, а от наплыва образов и картин.