– Где сам-то спать будешь, Иваныч? – полюбопытствовал Макар Аристархович.

– На сеновал пойду, властитель, – ответил тот.

– Тогда я на печь залезу, – удовлетворенно констатировал пенсионер.

– Скажите, почему вы называете Макара Аристарховича властителем? – заинтригованно поинтересовался Николай Михайлович у егеря.

– А кто он по-вашему? – искренне удивился тот. Властитель и есть!

– Тихо, тихо, господа хорошие … – громко прошептал Инюшин и, гневно сверкнув глазами на хозяина сторожки, принялся медленно водить обеими руками по воздуху, словно дирижировал оркестром.

– Вам спать очень хочется… – прошелестел он. И действительно, в этот самый миг все трое гостей вдруг почувствовали, как на них неодолимо накатывает страшная усталость.

– Нужда ежели припечет, то пожалте во двор, под кустики дальние… – едва слышно произнес Меньшиков. Чай в самоваре на столе, но вон в тот темный угол, не ходите. А то споткнетесь еще со сна – то…

– Тайны мадридского двора, у вас здесь какие-то … – зевнув, заметил Николай Михайлович. Вскоре все трое уже крепко спали…

Глава 52

Посреди ночи Артемьев вдруг проснулся, охваченный чувством необъяснимой, острой тревоги. Приоткрыв глаза, он медленно оглядел комнату. И тут, к своему ужасу, увидел нечто такое, отчего после долго не мог прийти в себя. Картина эта потом мучила его в ночных кошмарах. Возле печи, прислонившись широкой спиной к ее беленому боку, сидел какой-то незнакомый старец и медленно жевал…

Вот он, в очередной раз, сжал свои челюсти…

И Николай Михайлович услышал громкий, влажный и весьма неприятный хруст… В неверном свете, метавшегося в стекле керосиновой лампы, слабенького язычка пламени, Артемьев увидел, что старик грызет… человеческую руку! Крик застрял в его горле, а наружу вырвался лишь скрипучий хрип.

– Что, разбудил я тебя, генерал? – прекратив обгрызать синеватый хрящ с тонких косточек, тихо, но насмешливо, прошептал людоед.

– А вот каннибалом костерить меня не надо! Не надо! – словно прочитав мысли Николая Михайловича, вдруг разозлился незнакомый старец. Ведь каннибалы пожирают себе подобных, а подобных мне – нет! И широко размахнувшись, он швырнул остатки своей ужасной трапезы прямо в лицо собеседнику. Встал на ноги и удалился в дальний, темный угол. Только тогда Николай Михайлович, наконец, вновь обрел дар речи.

– А-а-а!!! – заорал он во всю мощь легких.

– Где?! Кто?! Зачем?! – внезапно вырванные из объятий сна его диким воплем, попытались выяснить, что же все-таки произошло Серов и Арно.

– Вот, смотрите! – Артемьев указал им на валявшуюся рядом с его матрацем оторванную и изгрызенную человеческую кисть. Но, бросив на нее взгляд, оторопел. На полу лежал старый… веник!