Научиться посылать трансграничный сигнал было не очень сложно: надо сконцентрироваться, как при переходе с помощью тонератора, прицелиться и посылать ментальные сигналы. Предполагалось, что из Заграничья можно попытаться связаться со своими, сконцентрировавшись на эмблеме Учреждения, а если вдруг кому-нибудь понадобилось бы послать сигнал отсюда, надо было использовать фотографии мертвых городов. Зачем тратить на это весь второй курс, Марина так и не поняла.

Лучше бы чаще ходили в тир! Стреляла Марина хорошо, а на теоретических занятиях еще и выучила все марки и калибры стрелкового оружия. Выяснилось, например, что у «Хирошингу-2001» самый крупный пистолетный калибр.

МУА и ТиПП радовали Марину, а вот с остальными предметами было нелегко: она даже боялась, что провалит сессию, но зимой с первого раза сдала все экзамены, и сдала довольно неплохо – хотя все равно по итогам заметно уступила Оле Ступиной.

Это, конечно, была главная подлость: прийти первого сентября в Академию и обнаружить ту самую Ступину, с которой они когда-то вместе учились в двадцать девятой школе.

Зубрила, зазнайка и подхалимка, давний Маринин враг. Едва ее увидев, Марина поняла, что за три прошедших года Ступина изменилась, но осталась такой же противной.

Марина помнила Олю тихой пай-девочкой – вечно поддакивала учителям, тихо стучала на одноклассников. Теперь Ступина превратилась в наглую девицу, которая использовала кричащий макияж и короткие обтягивающие платья так же, как в школе использовала подхалимаж и зубрежку.

На первой же вечеринке Оля заявила вившимся вокруг нее парням, что ее звали в школу манекенщиц, но она выбрала Академию.

– Зачем же? – не сдержавшись, спросила Марина.

– Чтобы ездить в Заграничье, – ответила Ступина, – и привозить оттуда побольше мертвых шмоток. Зачем же еще?

– Да уж, манекенщицы в Заграничье ни к чему, – буркнула Марина. – Там и своих хватает.

Оля в ответ победно улыбнулась, вытянув длинные ноги поперек комнаты.

Эту манеру глядеть на Марину с легким сочувствием Оля сохранила до третьего курса. Когда они оказывались вместе в раздевалке, Оля по полчаса вертелась перед зеркалом, бросая на Марину жалостливые взгляды – дескать, не всем повезло с фигурой, что уж тут поделать! Вообще-то, Марина вовсе не считала себя дурнушкой, но под этим взглядом сразу терялась. В такие минуты ей больше всего хотелось размахнуться и врезать Оле – без всяких правил об-гру, судей и финального гонга.

Поэтому Марина не спешит в раздевалку после боя. Просит тренера еще раз показать приемы защиты, но то и дело поглядывает на большие стенные часы. Когда до следующей пары остается всего пятнадцать минут, она говорит: