— Ни за что на свете! Сахиб хочет, чтобы вы вложили ключ ему в рот.
— В его?
— Ты поймал меня, брат! Положи его мне в рот; я хочу знать, где он будет, когда погаснет свет.
Орландо Краун широко улыбнулся, и ключ скользнул в его ухмыляющийся рот.
— Вы можете уйти и запереть дверь, Чардур, — сказала миссис Принн. — Но, пожалуйста, перед уходом погасите свечи.
— А после этого, — крикнул Краун, — будь добр, покажись в дверях, когда будешь выходить. Только ради меня.
Свет исчез. Как и Чардур. Восемь из нас сидели в темноте вокруг стола, скованные вместе наручниками, как заключенные в трюме невольничьего корабля. Я не знаю, каково это на самом деле, но мне кажется, что воздух наполнен скрипами и стонами, хриплым дыханием и скрипом ветра, моря и сил снаружи.
Силы за пределами комнаты…
Мы не были на невольничьем корабле, но эти внешние силы присутствовали. Скрипы, стоны. Холодный ветер, вздыхающий и кружащийся. И голос миссис Принн откуда-то издалека. Глубокий голос, в глубокой темноте.
— Ты меня слышишь? Ты можешь услышать меня? Я призываю… призываю… ты слышишь?
Молчание.
— Я пытаюсь заставить тебя услышать… мы ждем… Я пытаюсь проиграть… с ним трудно бороться… теряю свой…
Тишина.
— Я иду.
Это был не ее голос. Я слышал подражателей, чревовещателей и пьяных шлюх в тавернах — но ни одна женщина не может по-настоящему подражать глубокому басу мужчины. Это был мужской голос, гортанный и напряженно ворвавшийся сквозь черные барьеры.
— Трудно найти дорогу. Кто-то борется с кем-то злым.
Он говорил, как индеец. Это был голос индейца. А потом — он явился и был похож на индейца!
Над головой миссис Принн сгустилась белизна. Она не была фосфоресцирующей или блестящей; она не давала никакого свечения, проливаемого хоть на один дюйм окружающего пространства. Это была просто бесформенная белизна, обретавшая очертания. Я увидел, как голова и руки мужчины высунулись из отверстия в темноте — отверстия, которое могло быть открытым ртом миссис Принн. Индеец? Я не был уверен, даже когда увидел единственную косу на бритом черепе. Появился клювастый нос, а затем покрытые шрамами и краской щеки.
— Мой Малый Топор.