– А мне – венец новый. Не из самых дорогих, а сколь не жалко будет… но только чтоб с камнями. И зарукавья.

– А Марье – ягод лукошко, авось вередами пойдет, – тем же смиренным голоском добавила старшая. Поклонилась отцу, поплыла к двери. Середняя, сладко улыбаясь, – за ней.

Марьюшка словечка не сказала в ответ. Знает, что дорогих подарков ей не видать. И так ее сватают вперед сестер, двоим уже отказал отец. Поил сватов медами лучшими, греческим вином – Марья молода, берите вместо Марьи Гордею, за ней вдвенадцатеро больше дам… Не сладилось дело.

– Марьюшка, – позвал Данила. Дочь подняла ресницы. – Говори, что твоей душеньке хочется?

– Спасибо, батюшка. У меня все есть, ничего мне не надо.

– Так не бывает! Чтобы молоду да веселу и ничего не желалось?! Скажи, может, забаву какую? Или… – хотел сказать «ягод на меду», но осекся, – или сластей?

Марьюшка взглянула на отца, и сердце Данилы дрогнуло. Чем-то вдруг она напомнила жену-покойницу.

– Купи мне, батюшка, перышко Финиста – ясна сокола.

– Перышко? – Данила поднял бровь. – На что тебе соколиное перышко?

– Оно не простое, серебряное.

– Украшение какое?

– Нет, – Марьюшка продолжила шить. – Утеха на праздный час. Купи, батюшка, оно недорого стоит. У баб на базаре спроси, они скажут.

Смарагдовый отрез и венец с зарукавьями давно лежали в суме, а вот с перышком вышла незадача. Никто не знал, что это за диковинка и у кого ее можно сторговать. Купчихи, посадские жены, простые бабы качали головами, смеялись, отмахиваясь от Данилы рукавами. Торговка с пирожками чуть не сомлела от хохота – так залилась, не в силах перевести дух и по-лошадиному всхрапывая, что Данила плюнул и отошел. И то, смешно – зрелый муж бегает по базару, словно юродивый, ищет незнамо что.

Спрашивал у мужчин, но и те только диву давались. Один шустрый разносчик радостно закивал, повел Данилу к какому-то балагану, вынес оттуда «перо Феникса» – сушеную пальмовую вайю и на изумление скверно заругался, когда узнал, что не будет ему ни двух гривен, ни даже одной, ни медной полушки… Да где же добыть это окаянное перышко Финистово?!

– Перышко ищешь?

Невесть как подкралась. Пожилая, лет под сорок, одета чисто, голова повязана белым платком не на русский лад, лицо темное, глаза и брови черные – знать, ясинка или булгарка. Нос тонкий, губы тонкие. Проживет еще столько да полстолько, вылитая будет баба яга, как в баснях бают.

– Ищу, дочке в подарок.