– Да?

– Откуда эти шрамы у него на руках? Почему он их не заживил?

– А, шрамы… – Нильсен задвигала ногами, пытаясь устроиться поудобнее. – Почему бы вам не спросить у него напрямую?

– Неловко – возможно, это болезненная тема.

Нильсен посмотрела на нее в упор. Кира впервые за все время их знакомства заметила, что в ее радужке есть зеленые прожилки.

– Если Фалькони захочет, он сам все расскажет. В любом случае это не моя история и я не могу ею делиться. Уверена, вы понимаете.

Кира не стала настаивать, но скрытность Нильсен лишь усилила ее любопытство.

Они мило поболтали еще полчаса о перипетиях жизни и работы на Венере. Кире эта планета представлялась красивой, диковинной и притягательно-опасной. Работа Нильсен в издательском бизнесе настолько отличалась от профессиональной деятельности Киры, что она поневоле задумалась, сколь разнообразен личный опыт обитателей Лиги.

В конце концов, когда чашка Киры опустела и Нильсен, судя по всему, относительно приободрилась, Кира встала и уже собралась уходить, но первый помощник ухватила ее за запястье.

– Спасибо вам за чай. Очень мило с вашей стороны. Я серьезно.

От доброго слова у Киры потеплело на сердце.

– Обращайтесь. Рада, что мы поговорили.

Нильсен улыбнулась – искренне, – и Кира улыбнулась в ответ.

4

4

Вернувшись в свою каюту, Кира замерла перед зеркалом у раковины. В тусклом освещении (по времени корабля наступила ночь) на ее лицо легли глубокие тени, так что изгиб носа выделялся еще рельефнее.

Она ощупала искривленный нос; его легко было вправить. Резкое движение вернет его в норму, и затем Кроткий Клинок исцелит ее лицо, как в первый раз.

Но ей этого не хотелось, и теперь она понимала почему. Чужак стер все отметины на ее теле: все бугорки, черточки, веснушки и малейшую шероховатость. Он стер телесную запись ее жизни и заменил ее бессмысленным слоем волокон, не хранивших отпечатка прожитого опыта. У нее отняли так много, что она не хотела новой потери.

Остаться кривоносой – таков был ее выбор, ее способ изменить плоть, которую они делили на двоих. Кроме того, это служило напоминанием о прошлых грехах, которые она твердо решила не повторять.

Зардевшись от этой решимости и устав от изучения множества снимков системы, куда они прибыли, Кира улеглась и – даже после трех месяцев, проведенных преимущественно в бездействии, – уснула.