Потом она повернулась, лицо ее было искажено страхом и гневом, она подняла пистолет, отобранный у погибшего члена экипажа. Яркая вспышка – пули ударили в стену.

Один из тех, чьими глазами она видела (тот, который боялся), орал и махал руками, отчаянно умоляя ее не стрелять.

Тот, кто не боялся, метнулся вдоль стены, уклоняясь от выстрелов. Его они не пугали. Замерцали искры – пули испарились, подпаленные лазерными лучами.

Но одна пуля попала в трубу в дальнем конце комнаты, трубу с красной меткой, и те двое, чьими глазами она видела, бросились в разные стороны, когда грянул гром. На миг картинка разъехалась и отключилась, а когда вернулась, оказалась еще более фрагментированной, чем вначале.

Теперь смотревших сделалось трое, и по-прежнему ни один из них не был Кире знаком. Новый источник – меньше других, картинка у него не столь отчетливая, как у первых двух, оно видело не глазами, но все же смутно, туманно воспринимало окружающую обстановку. И оно было одержимо тем же страхом и гневом, какие ощущала Кира, только в нем страх и гнев умножались смятением и дезориентацией.

Взрыв разорвал корпус «Смягчающих обстоятельств». Ветер когтями цеплял Киру за руки, за ноги, и вот уже она летит, вращаясь, в открытом космосе. Три разных сознания воспринимали один и тот же калейдоскоп звезд, и боль сотрясала троицу разорванной плоти. Из этих троих первые два были слабее, их зрение помрачалось, уходило сознание. Но с третьим иначе. Оно было ранено, испугано, обозлено, оно лишилось цельности, но не лишилось движущей силы. Куда же направиться? С родительской формой утрачен контакт, и нет возможности обнаружить ее. Слишком много волокон было порвано, слишком много связей нарушено. Осколок не мог существовать сам по себе. Цикл самовосстановления был запущен и тут же дал сбой: не хватало ни знаний, ни нужных элементов.