ДетективыПо ту сторону звездстр 429
Светлый фон
Взрыв разорвал корпус «Смягчающих обстоятельств». Ветер когтями цеплял Киру за руки, за ноги, и вот уже она летит, вращаясь, в открытом космосе. Три разных сознания воспринимали один и тот же калейдоскоп звезд, и боль сотрясала троицу разорванной плоти. Из этих троих первые два были слабее, их зрение помрачалось, уходило сознание. Но с третьим иначе. Оно было ранено, испугано, обозлено, оно лишилось цельности, но не лишилось движущей силы. Куда же направиться? С родительской формой утрачен контакт, и нет возможности обнаружить ее. Слишком много волокон было порвано, слишком много связей нарушено. Осколок не мог существовать сам по себе. Цикл самовосстановления был запущен и тут же дал сбой: не хватало ни знаний, ни нужных элементов.

Ярость и страх не ослабевали, и под их воздействием осколок стал растягиваться, выбрасывая в пустоту паучьи нити, нащупывал источники тепла, отчаянно искал родительскую форму, как велел фрактальный узор. Если потерпит неудачу, судьба его – вечный сон.

Ярость и страх не ослабевали, и под их воздействием осколок стал растягиваться, выбрасывая в пустоту паучьи нити, нащупывал источники тепла, отчаянно искал родительскую форму, как велел фрактальный узор. Если потерпит неудачу, судьба его – вечный сон.

Но как раз в тот миг, когда последний свет угасал в глазах двух остальных – как раз когда обоих окутывал душащий туман забвения, – раскинутые нити поймали и удержали их плоть. Воцарилось смятение. Затем потребность исцелять взяла верх над иными командами, каким следовали ищущие паучьи нити, и проявилась новая боль: покалывание, которое стремительно превратилось в терзающую пытку, пронизывающую каждый сантиметр изуродованных тел.

Но как раз в тот миг, когда последний свет угасал в глазах двух остальных – как раз когда обоих окутывал душащий туман забвения, – раскинутые нити поймали и удержали их плоть. Воцарилось смятение. Затем потребность исцелять взяла верх над иными командами, каким следовали ищущие паучьи нити, и проявилась новая боль: покалывание, которое стремительно превратилось в терзающую пытку, пронизывающую каждый сантиметр изуродованных тел.

Плоть соединялась с плотью в безумном союзе, и три точки зрения стали одной. Это уже не захватчик, и не двуформа, и не Кроткий Клинок. Это единое и нечто совершенно иное.

Плоть соединялась с плотью в безумном союзе, и три точки зрения стали одной. Это уже не захватчик, и не двуформа, и не Кроткий Клинок. Это единое и нечто совершенно иное.

Уродливое единство, рожденное невежеством и поспешностью. Части не совпадали, хоть и были сшиты на клеточном уровне, они бунтовали друг против друга и против самой реальности. И в этом сикось-накось соединенном разуме новой плоти поселилось безумие. Там больше не было место последовательному мышлению, лишь гнев, унаследованный от нее, и ее страх. Паника нарастала и усугубляла разбалансировку.