«Вот бы Триг сейчас пригодился», – подумала Кира, но и эта мысль ранила. Ничего, можно и потерпеть. В голодный обморок не свалится, и еда – вернее, отсутствие таковой – занимала отнюдь не первое место в ее списке приоритетов.

Машинный зал оказался тесным помещением, битком забитым дисплеями. Стены, пол и потолок покрашены в тот же тускло-серый цвет, что запомнился Кире на «Смягчающих обстоятельствах». Зато все трубы, провода, клапаны и рукояти – особых цветов: ярко-красные, зеленые, голубые и даже оранжевые, каждая наособицу, не перепутаешь. Приборы также пометили огромными выпуклыми буквами азбуки Брайля, чтобы их можно было различить и в темноте, и в скафандре.

Пол тут выглядел чище, чем столешница на камбузе. Но воздух был сырой и тяжелый, пропитанный неприятными запахами смазки и чистящих жидкостей, искрил озоном. На языке появился привкус меди, и Кира почувствовала, как волосы встали дыбом от статического электричества.

– Сюда! – сказала Хва-Йунг и повела всю компанию в дальний конец помещения, где громоздилась половина большого черного шара, свыше метра в диаметре, – марковский двигатель «Рогатки».

Следующие четверть часа принесли им сплошные разочарования: Кире не давался перевод. Итари использовало технические термины, которые она не понимала и не могла внятно передать, и Хва-Йунг тоже использовала технические термины, которые Кира не могла точно перевести на язык медуз. Механик включила голографический дисплей, встроенный в приборную панель, и показывала на нем схематические изображения внутреннего устройства марковского двигателя, и это отчасти помогло, но в итоге преодолеть языковой барьер не удалось.

С математической точки зрения принцип работы марковского двигателя весьма сложен, однако практическое применение, насколько Кира могла понять, было достаточно просто: при аннигиляции антиматерии генерировалась электричество, которое использовалось для поддержания специально подобранного электромагнитного поля, позволяющего перейти в сверхсветовое пространство.

Чем ниже энергетическая плотность поля, тем выше скорость корабля: в сверхсветовом пространстве низкая энергия соответствовала более высокой скорости (в обычном пространстве с точностью до наоборот). Таким образом, из-за разницы в масштабах корабли покрупнее могли развить скорость повыше, но в конечном счете основные ограничения были инженерными: поддерживать низкоэнергетические поля – сложно и затратно. Они подвержены возмущениям от многих источников как внутри корабля, так и снаружи. Например, угодив в глубокий гравитационный колодец, корабль выпадал обратно в обычное пространство. Даже во время межзвездных перелетов приходилось в каждую наносекунду многократно настраивать и корректировать поле, чтобы поддерживать хоть какую-то стабильность.