Кто-то наверняка следил за ним… кто-то наверняка наблюдал за посылкой, скрываясь в тенях узких проулков. Лорд Трамм наверняка наводнил город своими шпионами. Как иначе он смог бы расправиться со всеми крупными торговцами «шепотом»? Ну конечно же, его заметили, но откуда? За каким окном таился соглядатай? Или, быть может, он прятался в одной из подворотен? Или…

– Соберись! – Петрам вонзил острые ногти в ладони в надежде, что боль хотя бы немного приведет его в себя.

Так и случилось, и он, стиснув зубы, сделал шаг, потом еще один, и еще, и еще… На какое-то время ему даже показалось, что приступа паники удастся избежать… лишь на какое-то время. Один из местных жителей, выходя из дома, слишком сильно хлопнул дверью, и это окончательно подкосило Петрама. Он сорвался с места с прытью, которой позавидовал бы и крепкий юноша. Страх ледяным ядом растекся по его жилам, заставляя верить в таинственных соглядатаев, в погоню и неминуемую расплату за все преступления, которые он успел совершить за долгую жизнь.

4.

Едва переступив порог собственного дома, Петрам поспешил в лабораторию. Несмотря на испуг и усталость, он нашел в себе силы пересыпать влажный порошок в специальный сушильный шкаф, соединенный с потайным отверстием в печной трубе. По крайней мере, так омерзительный запах зелья не распространится по дому. Только после этого лекарь позволил себе стакан воды и небольшую передышку в рабочем кресле.

Впрочем, забег, который, как показалось больному воображению, едва не стоил ему жизни, помог разогнать вызванный страхом бред. Петрам покосился на стоявший под столом саквояж, на дне которого дожидались своего часа еще два пузырька со снадобьем. Да уж, эту настойку стоило приберечь на самый крайний случай. Уж лучше простое и привычное беспокойство, чем… все это. А ведь Масти так надеялся на свой рецепт, надеялся, что наконец-то перестанет быть жалким трусом, опасающимся даже скрипа половиц под собственными сапогами.

Каждая просьба Магнуса неизменно оборачивалась новой порцией тревог и сожженных нервов. С каждым разом переступать через себя становилось все тяжелее и тяжелее. Петрам мечтал о спокойной работе, о возможности без опаски выходить из дома, но в тени такого знакомого, как Магнус Лирой, это было попросту невозможно. Да, в последнее время он не беспокоил Петрама своими просьбами, однако жить в постоянном ожидании нового поручения – занятие само по себе изматывающее.

Слабость и множество самых разнообразных мыслей накатывали на знахаря, словно приливные волны на податливый песок. Петрам не сопротивлялся. Он растворился в них без остатка, предаваясь самокопанию и упиваясь жалостью к самому себе… совершенно забыв о времени. Не будь он таким трусливым и нерешительным, давным-давно оставил бы этот вонючий городишко со всеми его проблемами.