Ежась от холода, Бенедикт подошел к калитке и… замер. Ветер сегодня был особенно свиреп. Резкий и пронизывающий, он хлестал по лицу, трепал волосы, пытался сорвать одежду. Иссиня-черные тучи, которые он пригнал-таки к городу, уже роняли на землю первые, пока еще мелкие капли дождя. Отвратительная погода, от которой хотелось укрыться под первой попавшейся крышей. Тем не менее Бене предпочел бы перетерпеть гадкую морось, сырую одежду и холод на улице, чем переступить порог купальни. А еще лучше – снова оказаться бы в своей комнате, залезть под одеяло и наконец-то уснуть.

За всю ночь Бене так и не сомкнул глаз. Неожиданный визит Велфорда спугнул сон, так что бывший архитектор продолжал сидеть у окна, пока ром в его жилах не ослабил хватку, пока в небе не забрезжили первые лучи рассвета. В раздумьях он то и дело брал запечатанный конверт с прикроватной тумбы, вертел его в пальцах и снова швырял на место. Глядя в слепую ночь, Бенедикт проделал это нехитрое действие не менее сотни раз в попытках понять, каким же образом ему следует поступить.

Прежняя уверенность, которая переполняла нищего всего пару часов назад, выветрилась вместе с алкоголем. После этого все перевернулось с ног на голову. Правда и ложь смешались в один смердящий коктейль, который Бене предстояло испить до последней капли. Как же хотелось верить, что именно Иворн виновен во всех его бедах, что именно он вышвырнул его с работы и настроил против него лорда. Простая, понятная и уютная истина, ставшая родной за все эти месяцы. Что еще требовалось? Но стоило вспомнить усталый взгляд сыщика, его печальную ухмылку на разбитых губах, вполне искреннее замешательство, и поверить в его причастность становилось куда как сложнее.

Бене пришлось признаться самому себе, что слова Иворна звучат правдоподобно, однако и с Магнусом все выглядело неоднозначно. Стал бы человек, пустивший всю жизнь другого под откос, снова нанимать того на работу и, что самое удивительное, платить достойное жалование? По словам сыщика, именно Магнус передал ему ключи от особняка, но он ли отдавал решающие приказы? Стал бы советник рубить с плеча из-за столь мелкой размолвки?

Бенедикт истратил все силы, пытаясь найти ответы на эти вопросы, но они снова и снова ускользали от него, словно кусок скользкого мыла из мокрых рук. Но самое страшное заключалось не в этом. Чем дольше Бенедикт размышлял, тем крепче росла его уверенность лишь в одном: неважно, кто выбил ось из телеги его жизни, он сам усердно, месяц за месяцем, закапывал себя на самое дно. Ведь куда как проще жалеть себя, пропивая четверть за четвертью, и винить в своих бедах кого-то другого. Судья свидетель, ему стоило отказаться от своей мести очень и очень давно, послать все к такой-то матери и попытать счастья в другом месте. Чем дальше от Денпорта – тем лучше. Новые земли, новые знакомства, новые перспективы. Одержимость Иворном застлала глаза Бене так сильно, что он не видел дальше собственных пальцев. Одержимость стала его крохотным миром, и теперь на ее месте осталась лишь зияющая дыра.