– Послушай, – тихо и совершенно спокойно произнес Петрам, взглянув на тощего. – Понятия не имею, как тебя звать, но ты вроде как самый смекалистый. Как только он поднимется, – лекарь указал на кудрявого, который уже успел преодолеть половину пролета, – пути назад не будет. Оно тебе надо?

– Ты мне что, твою мать, угрожаешь?

– Угроза? – Петрам размял уголки глаз кончиками большого и указательного пальцев. – Скорее, констатация факта. Поверь мне, это не кончится ничем хорошим. Ни для кого из нас.

Признаться, какая-то часть Масти даже хотела, чтобы толстяк добрался-таки до самого верха. На кого бы он поставил? На трех головорезов, один из которых почти наверняка попрощается с головой, едва откроет дверь в комнату? На избитого Иворна и его верного щенка? Было бы здорово, если бы эти твари перебили друг друга вместе с Фелицией. Тогда он смог бы вернуться к первоначальному плану и, если повезет, убраться из города с первыми лучами завтрашнего дня.

– Эй, здоровяк! – тощий протяжно свистнул, привлекая внимание кучерявого. – Давай вниз. Оно того не стоит.

– Издеваешься? Я уже настроился, – от второго этажа бандита отделяли всего пять или шесть ступеней.

– Спускайся, говорю, – голос тощего посуровел. – Сейчас не время.

– Да кого ты слушаешь? Что этот дед нам сделает? Подумаешь, помну немного его подружку. От него не убудет. Да и девка обрадуется. У него-то, поди, от хера один шнурок остался…

– Хватит! – рявкнул тощий с таким напором и злобой, что даже Петрам отступил на шаг. – Хочешь бабу – сходи в бордель. Я угощу. А сейчас завяжи свои сраные штаны и выметайся из дома.

– Да чтоб тебя…

Кучерявый буквально сочился разочарованием и ненавистью. Если бы не тощий, он уже наверняка разбил бы кому-нибудь нос. Напоследок он одарил Петрама таким злобным взглядом, что лекарь невольно поежился. Петраму оставалось надеяться, что они не пересекутся в одном из узких проулков Тихого Города… по крайней мере, пока кучерявый не выкинет обиду из головы.

Захлопнув за бандитами дверь, Масти на долгую, почти бесконечную минуту оказался в тишине и одиночестве. Создатель, как же это было приятно! Он уселся на кушетку, запрокинул голову и прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. До совершенной идиллии не хватало лишь кружки горячего шоколада, жаркого очага и мягкого пледа. День казался ему нескончаемым, а ведь прошла лишь его половина. На краткий миг даже удалось забыть о тех, кто прятался на втором этаже. Эх… если бы Судья мог исполнить любое его желание, Петрам, не задумываясь, попросил бы Всевышнего перенести его на неделю назад. Уж тогда бы он точно успел выбраться из города.