– Жаль, что у нас нет тел. Тогда мы могли бы убить наших двойников и заместить их. А потом встретились бы у того озера в Динэ, где мы с тобой танцевали. – Я рассмеялась вполголоса. – Я объяснила бы Эшу и маме, почему должна уйти, и они бы поняли. И мы бы станцевали на воде ещё раз…
– Да. Было бы здорово.
Мне почему-то вспомнилась легенда о ликорисе: о двух влюблённых, которым не суждено быть вместе ни в этой жизни, ни в следующей. Следом вспомнился Питер, и сейчас воспоминания о нём не вызывали ничего, кроме лёгкой грусти. Словно он погиб много-много лет назад.
Впрочем, в каком-то смысле так и было.
Перед глазами всё поплыло, сад утонул во тьме, и…
…я открыла глаза, глядя в тёмный потолок, не понимая, что меня разбудило. Села на кровати, прислушиваясь.
Всё было тихо, но странное ощущение некоей неправильности не давало покоя. Может, приснилось что? Не могу вспомнить свой сон, хоть убей…
Я легла обратно и повернулась на бок, глядя на дверь спальни.
Ладно. Можно и поворочаться: завтра ещё выходной, на практику только в понедельник. Хотя, судя по цвету неба в щели между шторами, сейчас уже часов пять, так что это воскресное утро, и понедельник завтра, а выходной сегодня. И в одиннадцать мы идём в кино с Гвен… может, поэтому я и проснулась? Боялась проспать? Правда, мама наверняка попросит помочь полить и прополоть кабачки, когда мы вернёмся, но…
…я моргнула, снова сидя на веранде, пока Коул держал меня в своих руках. Память вернулась мгновенно – вместе с призрачным телом и ноющей болью в висках.
Странно, я ведь призрак, как у меня может что-то болеть?..
– Ты исчезаешь, – заметил Коул почти бесстрастно.
– Да. Исчезаю. – Я сглотнула. – А почему… ты…
– Я дальше от своего двойника. Наверное, это имеет значение.
Я повернулась к нему, и Коул прижался лбом к моему лбу.
Я хотела, но не могла заплакать.
Это было эгоистично – как и многое из того, что я делала, – но я