Там сидели Бингун с Шаратой и пили водку. Кузнец взял себе и Нади по пиву и подсел к своим. Нади уселся напротив Моргона, но кузнец глядел не в его сторону, а на пару жирных баб, обсевших солдата в княжеской форме. Солдат схватил обеих за жирные зады, бабы хихикали.

Бингун с Шаратой молчали. Они умели молчать.

– Пей, – приказал Моргон, по-прежнему не глядя на парня.

Нади отпил.

– Еще.

Он выпил полкружки, затем половину оставшегося, а когда отставил кружку, увидел, что Моргон теперь глядит на него.

– Ты думаешь, что, если убивать их снова и снова, сны уйдут? – спросил кузнец.

Нади молча сидел и смотрел на Моргона. В голове шумело и плыло.

– Ты меня не обманешь. Я много раз видел поутру, что ты плакал.

Нади сгорбился, сжался.

– Кого убивать? Вы про что? – осторожно спросил он.

– Лучше, чтобы тебя видело тут побольше людей, а не только мы, из кузни. Ведь солдаты могут залезть в руины и найти тот вход в башню. Слишком уж близко от нас.

Нади сжался сильнее. Когда Моргон вот так запросто глядел в глаза и говорил, Нади чувствовал себя совсем еще ребенком. Хотя он ведь и был всего лишь ребенок.

Бингун с Шаратой и бровью не повели.

– Ты знаешь! – выдохнул Нади.

– Больше такого – ни в коем случае, – наклонившись над столом, вполголоса приказал кузнец. – Мстят маддоны страшно. Ты не понимаешь, против кого выступил и что с тобой могут сделать. Ты рискуешь жизнью Алие.

Моргон стиснул ладонь на кружке, но не так сильно, как на рукояти ножа, когда убивал отца Нади.

Парень молчал.

– Мы тут посидим, – сказал кузнец. – Как следует посидим, напьемся. И ты можешь напиться. А люди посмотрят на нас и увидят, что мы сидим и пьем. И ты сидишь с нами и пьешь. Допьяна пьешь.

Моргон отхлебнул пива.