Вахаба в особенности заботился о том, чтобы платить слугам – тем, кто еще остался, – невзирая на все растущие долги.

– Она испугалась того, что мы ее вскоре уволим, как остальных, и воспользовалась случаем. Начинает на новом месте через месяц, но я велела ей убираться прямо сейчас.

– В общем, ее-то не за что укорять, – заметил Вахаба.

Мики посмотрела ему в глаза. Вахаба ненавидел, когда она так смотрела.

– А кого мне и за что укорять?

– Не начинай, – попросил Вахаба.

– Я потеряла горничную, которая к тому же умела готовить.

– Так не надо было сразу выгонять. Теперь будет готовить Сан Ван Дет.

– А если уйдет и она? – осведомилась Мики.

– Не уйдет.

– А если?

– Иногда мне кажется, что Сан Ван Дет служит моей семье уже много веков. Она не уйдет. А если вдруг уйдет, что ж, придется тебе самой заниматься готовкой и уборкой.

– Скорей я сама уйду, – процедила Мики.

– Нет, ты этого не сделаешь, – медленно покачав головой, произнес Вахаба.

– Уйду, если не смогу больше терпеть.

– Ты не уйдешь. Мы же столько пережили вместе! Я так люблю тебя.

Она отвернулась, умолкла.

– …Да, ты прав, – наконец произнесла она. – Я уж точно не уйду.

Встретиться они договорились ровно в полдень в баре «Вонк». Вахаба пришел раньше просто потому, что не мог найти себе занятия. Он не хотел оставаться в доме. Каждый жест Мики был оскорблением. Вахаба осмотрелся, увидел Ванго, тоже пришедшего раньше и молча сидевшего за пивом.