— Ему не было прока от смерти эминэлемца, — поддержал его Рамендил, качая головой.

— Разве? — Шелестел осенней листвой Одэрэк. — А я думаю — был.

— Говорите, что знаете, — с тяжелым сердцем потребовал Остин.

Снаружи вставало солнце и крыши соседних башенок переливались сиварской позолотой. Ворковали голуби, из соседних переходов слышались возбужденные крики прачки — гнома громко и нервно сообщала всем и каждому о страшной находке в одной из комнат приюта. Вот ведь неугомонная.

— Я назвал имя темного по двум причинам, господа. Судите сами, вчера Ортанс и Тингон унизили его учеников Лекса и этого второго…

— Эридана, — хмуро напомнил Эллион.

— Спасибо… Эридана. Поражение для темного воина — хуже смерти. И неважно претерпел его сам воин или его ученики. По традиции Подземного королевства постыдный провал смывается кровью того, кто это поражение нанес. У него была причина убить Тингона. Но я не варвар. Обвинять беспочвенно, не имея веских оснований, не стану. Ортанс, — обратился он к эльфу-сопровождающему, — скажи им, что ты видел.

— Сегодня я встал пораньше, чтобы поупражняться на заднем дворе в тишине и одиночестве. Я всегда так делаю. Привычка. Вон моя кровать, она застелена. Так вот, когда я уходил, Тингон был жив и спал. Я не пошел через главный Золотой коридор, а свернул в южный переход, чтобы скоротать путь и там заметил тень.

— Тень? — Хмыкнул Хегельдер. Бывший советник оперся о стол правой рукой и прикрыл отсеченную левую.

— Это был исчадие. Я уверен. — Зло прошелестел Ортанс.

— Вы видели его? Говорили с ним? — Хмурился Остин.

— Не видел и не говорил.

— Так, какого тролля вы решили, что это темный?! — Гаркнул огр.

— Он был облачен в черные полукафтанье и брюки…

— Только один постоялец носит черное, — валларро жестко оборвал Ортанса и холодно улыбнулся. — Убийца найден.

Мардред громко прочистил горло, похрипел, похрюкал и отрыгнулся. Левеандил и Рамендил обменялись взглядами: светлые глаза братьев сверкали сомнением и неверием. Эллион обняв лук, тронул тетиву. Треньк. Треньк. Люка бросил на Остина неподъемно-тяжелый взор.

Тот думал не дольше секунды и решительно постановил:

— Спросим Габриэла. Он не посмеет солгать.

… Отшлифованные мечи отбивали чечетку. Двое босых и голых по пояс юношей приплясывали в боевом танце посреди просторной комнаты; остальные, рассевшись у стен и подогнув колени, подбадривали сошедшихся в тренировочном бое друзей.

Тонкое длинное оружие, вытесанное из можжевелового дерева, описывало в воздухе пируэты, вращения, повороты — противники, кувыркались, наносили легкие точные удары, стремясь опрокинуть соперника, прежде чем соперник опрокинет его.