Советник короля Аннориена бросил взор на запад. Туманное молоко накрывало мир и западные леса, казалось, уходили куда-то за границы эльфийских земель. В прорехах виднелось плато Орха Маган с отблескивающими эвейтскими шатрами независимых сильфийских горцев.

— Подадимся к сильфам, — предложил Хегельдер. — Испросим помощи у сородичей.

— Помочь — они помогут, но, уверен, новым ртам рады не будут. К тому же, сильфы — народ гор и пещер. Они кочуют с места на место чаще, чем луна меняет свой облик. Сегодня стоят у подножий Драконовых гор. Завтра уйдут на юг в пески Ашарана, через неделю встанут лагерями на побережье Моря Ветров, через месяц затеряются в Диких Степях. Верите, что кочевая жизнь для нас, Могучий Ясень?

— После гибели Эбертрейла, я мало во что верю, — резко ответил солнечный эльф и поспешил оставить владетеля Ательстанда в гордом одиночестве.

Эридан брел через размокший от дождя внутренний двор. В душе шевелились отголоски ночного кошмара, а темные мысли давили, сокрушая ледяными тисками неопределенности. Все, чего хотел пепельноволосый юноша вскочить в седло вольного жеребца и умчаться навстречу рассвету. Но он не мог бросить раненного друга, сородичей, сестру, наконец.

— Посторонись!

Эридан вздрогнул и отскочил к стене — мимо величаво прошагал эльфийский дозор. Со стены возвысился чистый голос:

— Смена караула! Смена караула!

Проводив утонувших в тумане эльфов, он еще немного поразмыслил обо всем, что мучало его, а потом не на шутку обеспокоился, куда запропастилась Арианна. Он нашел ее на отлогом холме, поросшим крупным остролистом, и молча сел рядом.

В чаще пела Этлена. Пики заснеженных вершин терялись в призрачной дрожи унылого дня. Просторы юга шумели свежей зеленью. Запад осаждали мраморные вихри туманов.

— Ночью мне придется покинуть тебя, — мелодия девичьего голоса слилась с заливистой трелью реки.

— Это из-за Остина? — Нахмурился Эридан. — Что между вами произошло? Таи свои чувства от других, но не от родного брата.

— Он открыл мне сердце, — призналась девушка, с пепельных ресниц слетели капли.

Юноша не удивился.

— А мне нечего дать ему взамен, — она опечалилась. — Остин наш друг. Мне больно видеть, как он страдает. Еще больнее чувствовать его надежду. Он все еще верит, что однажды мое сердце разгорится в ответном пламени любви.

— Его надежды бесплодны? — Сухо спросил брат.

— Увы.

— Поэтому уходишь?

— Не только. Габриэл знает мою тайну.

— Что? — Вспыхнул Эридан, разворачиваясь. — Когда он узнал?