— Я всегда говорил, что, вопреки твоим представлениям, платья идут тебе ничуть не меньше, чем скафандры и мотоциклетные куртки.

«Curiosity» был способен погружаться под воду под управлением искина, или с экипажем из одного-двух человек. Когда на борту было двое членов экипажа, они размещались близко, но всё же на достаточном расстоянии, чтобы их плечи не соприкасались — так, как соприкасались их колени в маленьком батискафе Рикардо той зимой, перед погружением около Большого Барьерного рифа, когда они впервые были вместе.

Это воспоминание было приятным, но болезненным. Оно обожгло, как обжигает щеку последнее касание дорогого сердцу человека, который уходит, чтобы больше не вернуться. Стрельнув глазами в сторону мужчины, Саша попыталась угадать, коснулось ли это воспоминание и его. Но его черты казались непроницаемыми.

Три с половиной года они с Рикардо исправно делали вид, что между ними никогда ничего не было. Она играла этот спектакль гораздо прилежнее, чем он, из-за чего многие вокруг подозревали, что их тайная связь продолжается. Но их разрыв был реален, и ни разу с того самого дня они больше не переступали черту, хоть видеться им приходилось нередко.

За эти годы Саша не раз переживала неприятную, щекочущую глаза тоску — будто сердце начинало обиженно колотить её изнутри и нашёптывать: «А-ну верни всё как было!», не желая слушать пространных логических объяснений о том, что потакание страсти лишь принесёт боль. К этому чувству она привыкла. Но сегодня к нему примешалось нечто совершенно иное — холодное, скользкое, тревожно сжимающее изнутри желудок, словно щупальце спрута. Это был вирус, которым заразила её своими словами Рейчел.

— Сеньор Гизу, доктор Тёрнер, добро пожаловать на борт, — тем временем прошелестел у неё в ухе мягкий голос «Афины». — Все системы в норме. Желаете взять управление на себя?

— Нет, — ответил Рикардо. — Лучше построй нам произвольный маршрут в пределах залива минут на 20. И пусть нас никто не беспокоит.

— Как скажете, сэр.

Ночь стремительно надвигалась на океан, подменяя сумерки. Но это не было проблемой для «Curiosity» — батискаф был предназначен для работы на глубинах, куда солнечный свет не проникает никогда. Едва подводный аппарат опустился на несколько метров под воду, как на носу загорелся мощный прожектор, развеяв тьму вокруг. Несколько рыб испуганно метнулись в сторону от луча.

— Как я понимаю, мы тут не для того, чтобы смотреть на рыбок, правда? — спросила Саша, когда батискаф опустился саженей на десять. — Подводный мир в заливе Сан-Маркус не слишком богат, правда?