Он никогда не допустил бы, чтобы к смерти приговорили невиновного или ввели яд пациенту с нарушением процедур. Но в тот день он явно решил, что все прошло как следовало, и вечером, как обычно, удобно уселся в кресло напротив большого камина, потягивая двенадцатилетний виски, подарок от любимой дочери, и гладя по голове старую овчарку по имени Оскар.

Но Салтику я всего этого не скажу, ибо откуда мне знать, как звали пса судьи де Вильде? Естественно, я понятия не имею, как звали гребаного пса. Если что-то мне и привиделось, так это история девитализации, история моей жизни. Может, когда-нибудь, в другой версии мира, в его триллионной итерации, я покончу с собой в Сигарде?

Две с половиной тысячи лет назад Гераклит Эфесский предсказал, что Вселенная не имеет ни начала, ни конца. Гераклита называли непонятным в связи с трудностями постижения сути его трудов. Философ использовал аллегории и неточные выражения, писал о «живом огне», не желая, чтобы каждый глупец имел доступ к знаниям. К тому же в те времена люди еще не знали многих слов.

Мы выходим за ворота, чтобы спокойно поговорить – сержант Голя, сержант Северин и мы с Усилем. Часовые из отделения Масталика пытаются возражать, но Борис Северин тут же ставит их по стойке «смирно». Мы проходим еще немного, в сторону двух пригорков, и останавливаемся на обочине. Голя достает сигареты. Воистину чертов парадокс – курить хочется сильнее именно сейчас, когда любое курево на вес золота.

– Ну, так какова повестка дня? – наконец спрашивает Северин.

– Парни, расскажите сержанту, что случилось, – говорит Голя.

Я с легким отвращением рассказываю об утренней стычке между Бенешем и Гаусом. Естественно, приходится вспомнить и о событиях двухнедельной давности – о кошке с перебитым позвоночником, отчаянии Гауса и наших попытках его успокоить. Затем я возвращаюсь к событиям апреля, к наказанию Бенеша за издевательства над молодым солдатом.

Усиль дополняет мой рассказ, подчеркивая, что как командир отделения он несет ответственность за происходившее с Хокке, но это никак не меняет того факта, что Оскар Бенеш получил по заслугам.

– Значит, именно таков его повод мстить Гаусу? – уточняет Северин.

– Совершенно верно, – отвечаю я. – Таков его повод мстить нескольким людям, включая меня.

– Бенеш постоянно ко всем цепляется, – подытоживает Усиль. – В моем отделении только Труман с ним как-то справляется, но Юри вырос на улице, как и я.

– Думаете, этот ублюдок действительно это сделал? – продолжает спрашивать сержант.

– Понятия не имеем, – признаюсь я. – Но хватит и того, что Вим теперь ни о чем другом думать не может, только и ждет, как бы отплатить Бенешу. Похоже, он так мне до конца и не поверил.