Но Д’жоржа волновалась.

Она волновалась, потому что Алан только вчера покончил с собой. Д’жоржа пока не сказала Марси о смерти отца. После посещения Пеппер Каррафилд она позвонила Коверли и попросила совета. Он удивился, узнав, что Алан тоже увлекся луной, что эта страсть развилась у него независимо от дочери. Чтобы осмыслить случившееся, требовалось время. А пока, по словам Коверли, благоразумнее всего было бы утаить от Марси дурную новость — до понедельника.

— Приходите с ней, как назначено. Мы вместе ей скажем.

Д’жоржа опасалась, что, невзирая на пренебрежительное отношение Алана к ним обеим, Марси будет убита этим известием.

Она стояла в дверях спальни и остро ощущала хрупкость девочки, видя, как Марси аккуратно раскрашивает одну из лун. Хотя ей исполнилось семь и она училась во втором классе, детский стул, величиной в три четверти от обычного, был еще великоват для нее: пола касались только носки тапочек. Даже для мачо, закованного в броню мускулов, жизнь была хрупкой, и каждый дополнительный день существования отнимал у него еще один шанс. Что же говорить о таком хрупком существе, как Марси, — то, что она была еще жива, казалось совершенным чудом. Д’жоржа понимала, как легко ненаглядная дочка может уйти от нее, и ее сердце, полное любви, страдало и болело.

И когда Д’жоржа наконец сказала:

— Детка, надевай-ка пижамку и иди чистить зубы, — ей не удалось скрыть дрожь в голосе.

Девочка посмотрела на мать недоуменным взглядом, словно не вполне отдавала себе отчет в том, кто такая она или кто такая Д’жоржа. Потом ее взгляд прояснился, и она улыбнулась матери: от такой улыбки растаяло бы чье угодно сердце.

— Привет, мамуля. Я раскрашивала луны.

— Ну а теперь пора спать, — сказала Д’жоржа.

— Еще немножко, ладно? — Девочка выглядела раскрепощенной, но сжимала мелок в руке с такой силой, что костяшки пальцев побелели. — Я хочу раскрасить еще немного лун.

Д’жорже хотелось уничтожить этот ненавистный альбом, но доктор Коверли предупредил ее, что споры с ребенком о лунах и запрет собирать их только усилят одержимость. Д’жоржа сомневалась в его правоте, но подавила желание уничтожить альбом.

— Завтра у тебя будет куча времени для раскраски, моя маленькая.

Марси неохотно закрыла альбом и отправилась в ванную чистить зубы.

Оставшись одна, стоя рядом со столиком дочери, Д’жоржа почувствовала, что ее одолевает усталость. Она отработала полную смену, а кроме того, договорилась с похоронной конторой о подготовке тела Алана, заказала цветы, уладила все вопросы с кладбищем, где в понедельник должны были состояться похороны. Еще она позвонила отцу Алана (тот жил в Майами и не общался с сыном сто лет), сообщив ему скорбное известие. Теперь напоминавшая выжатый лимон, Д’жоржа устало открыла альбом.