Фей очень хотелось почувствовать что-нибудь особенное в этом месте — иначе получалось, что люди, промывшие ей мозги, полностью контролировали ее, совершили над ней тотальное насилие. Она была гордой, способной на многое женщиной. Но не ощущала ничего, кроме зимнего ветра.

Нед и Доминик, казалось, чувствовали нечто большее, а Эрни и Сэнди, как она видела, получали от этой местности некое загадочное послание. Сэнди блаженно улыбалась. А на лице Эрни появилось то выражение, которое возникало с приближением тьмы: он побледнел, взгляд его стал затравленным, лицо осунулось.

— Подойдем поближе, — сказала Сэнди. — Давайте прямо туда.

Все пятеро перебрались через ограждение, спустились по крутому склону дороги и двинулись по равнине — пятьдесят, сто ярдов, — осторожно обходя колючие кактусы, которые в изобилии росли вдоль дороги, но вскоре уступили место полыни и злаковым; те, в свою очередь, сменились другой травой, тоже коричневой, но более густой и шелковистой. Равнина напоминала лоскутное одеяло: камни, песок и бесполезные колючие кусты в одних местах, небольшие сочные луга — в других; полупустыни юга переходили здесь в богатые горные пастбища севера. Отойдя от федеральной дороги больше чем на двести ярдов, они остановились на участке земли, с виду ничем не отличавшемся от всего остального.

— Здесь, — с дрожью в голосе пробормотал Эрни, засунув руки в карманы и втянув голову в плечи, чтобы шею прикрывал отложной воротник овчинной куртки.

— Да, здесь, — с улыбкой сказала Сэнди.

Они разделились и принялись бродить по окрестностям. Там и сям в тенистых уголках лежали жалкие снежные заплатки, спрятавшиеся от сухих ветров и холодного зимнего солнца. Следы зимы плюс отсутствие зеленой травы и разбросанные повсюду поздние дикие цветы — вот отличия от того, что было здесь позапрошлым летом. Минуту или две спустя Нед объявил, что он и в самом деле чувствует необъяснимую связь с этим местом, хотя оно не несет ему умиротворения, как его жене. Его вдруг обуял страх, настолько сильный, что он извинился, развернулся, удивленный и смущенный, и пошел прочь. Сэнди поспешила вслед за Недом, а Доминик Корвейсис признал, что и на него это место оказывает странное воздействие. Однако до испуга Неда этому чувству было далеко; к тревоге Доминика, как и к тревоге Эрни, примешивались необъяснимый восторг и ощущение надвигающегося прозрения. Только на Фей это место никак не подействовало.

Стоя посреди странного участка, Доминик медленно развернулся:

— Что это было? Что, черт возьми, тут произошло?