Стефан посмотрел на собравшихся — теперь их стало около двадцати. Он видел на их лицах жажду обретения веры, даже не католических или христианских истин, потому что не все были католиками и христианами, а идущую из самого нутра жажду поверить в то, что больше, лучше и чище рода человеческого, — пронзительное желание духовного преображения.

— Что это значит, отец? — повторил один из них.

— Что-то происходит, — сказал он им. — Здесь и в других местах. Что-то грандиозное и чудесное. Этот ребенок — часть происходящего. Я не могу сказать наверняка, что́ это значит, не могу заверить, что мы видели здесь руку Божию, хотя я верю в это. Посмотрите на Гектора с шоколадкой на коленях матери и вспомните обещание Господа: «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло». В глубине души я чувствую: того, что было прежде, больше не будет. А теперь мне пора. Срочные дела.

К некоторому удивлению священника, несмотря на его туманные объяснения, все расступились, пропуская его, и не стали задерживать — возможно, потому, что чудесный случай с Гектором Мендосой не был туманным (а напротив, совершенно конкретным) и дал им больше ответов, чем они могли переварить. Но когда Стефан шел мимо них, кое-кто тянул к нему руки, чтобы прикоснуться, не в религиозном исступлении, а из чувства товарищества. Стефана тоже переполняло желание прикоснуться к ним и ощутить глубинное единство рода человеческого, осознание которого переполняло всех, разделить убеждение, что их несет навстречу великой судьбе.

В Бостоне было десять утра. Александр Кристофсон, экс-сенатор США, экс-посол в Великобритании, экс-директор ЦРУ, десять лет назад вышедший на пенсию, читал утреннюю газету, когда ему из Гринвича, штат Коннектикут, позвонил его брат Филип, торговец антиквариатом. Пять минут они болтали о всяких мелочах, но у разговора была тайная цель. В конце Филип сказал:

— Кстати, сегодня утром я говорил с Дианой. Помнишь ее?

— Конечно, — ответил Алекс. — Как она поживает?

— Обычные неприятности, но передает тебе привет.

После этого он сменил тему и порекомендовал брату две книги, которые могли ему понравиться, словно Диана не имела никакого значения.

Имя Диана было кодовым словом, означавшим, что Филипу звонила Джинджер Вайс и ей нужно поговорить с Алексом. Как только Алекс увидел на похоронах Пабло эту женщину с серебристыми светлыми волосами, которые будто светились сами по себе, он вспомнил о Диане, богине луны.

Попрощавшись с Филипом, он сказал Елене, своей жене, что поедет в торговый центр.