Сэл одновременно и держала брата за руку, и нет. Еще раньше, когда находившаяся сейчас рядом с ней сущность обитала в теле гида — типичная Загадочная Фигура в фирменной футболке и в джинсах, — она пыталась понять, почему отец Менчу считает ангелов такими ужасными. Арон не был ужасным, хотя порой и делал ужасные вещи. Но кто вообще этот Арон такой? Сперва он представлял собой шепот — танец духа в опустошенном мозгу гида, потом перепрыгнул из гида в швейцарского гвардейца, потом — в ее брата, оставаясь неизменным и одновременно с этим постоянно меняясь. Пока что он ее не предал — но «пока что» имело решающее значение.

Собственно, само это прикосновение, рукопожатие внутри магического круга, уже было предательством, потому что вот она держала руку — и долгие годы детской памяти кричали, что это рука ее брата.

Однако ее брата там не было.

Асанти запела. Сэл пыталась уловить границы между словами, но звук выскальзывал из головы — так мелкие гладкие камушки проскальзывают сквозь пальцы. Стены пещеры пульсировали от ритма, или от пламени свечи, или от того и другого. Резонанс частот — так это назвала архивариус.

За пределами круга Лиам, сидя за компьютером, проверял защиту, активировал скрытые камеры и электрощиты. За пределами круга Грейс готовилась к бою. За пределами круга Менчу таскал оборудование и щелкал тумблерами, согласно указаниям Асанти. Сэл сообразила: они сражаются не только за себя, но и за нее. Имея на руках все доказательства, они еще могут сдаться и вступить в схватку с кардиналом в зале заседаний. Возможно, без нее шансов на победу у них меньше, хоть ненамного. Ради нее они рискуют собой.

Слова, изливающиеся из уст Асанти, тени, танцующие на стенах пещеры, черепа, что таращили пустые глазницы, — все это жило, дышало, проникало сквозь ткань, сплетаемую из речи и времени, в ту часть мира, которая истекала кровью. Голос архивариуса не менял ритма, зато его меняла сама Сэл — метроном в ее мозгу убыстрялся. Ее мускулы превратились в струны виолончели, и пение водило по ним смычком.

— Готова? — спросил Арон со спокойной уверенностью, какой она никогда не слышала в голосе Перри.

Она не смогла ответить. Открыла рот — и твердый звук закатился внутрь. Сэл могла лишь кивнуть — и кивнула, а потом упала в самое сердце Бога.

***

Шах проверяла дислокацию своего отряда, когда явились эмиссары Второго. Своих бойцов она, пусть и не без ворчания, признала готовыми: сапоги блестят, оружие начищено и отлажено, кресты не месте, катехизис отвечают назубок, как школьники под присмотром монахини. Ну еще бы. У Шах рука твердая.