– Нет, – наконец сказал он. – Но если ты продолжишь дерзить и бунтовать против начальства, никто здесь тебя не поддержит.

Ксейн отвернулся.

– Я понял, можешь не переживать.

Тут к Ксейну подошёл Третий с банкой бальзама. Новичок протянул к нему руки.

– Дай, я сам.

Обрабатывая раны бальзамом, Ксейн подсчитал, что в этот день он получил больше ударов, чем в предыдущий. Но перенести их оказалось куда проще, чем вчера, потому что он получал их не все сразу, а с промежутками, по три хлыста за раз.

Юноша вздохнул. Одна часть его сознания говорила, что он не выдержит этот ритм. С другой стороны, если то, что рассказывал Шестой, было правдой и все его товарищи прошли через такой же ужас в начале своей учёбы… И вот они. Сильные, здоровые… «И покорные», – добавил он про себя.

В любом случае ему нужно было бежать отсюда.

Ксейн закончил обрабатывать раны и, накрыв спину тканью, с облегчением вздохнул. Ощущая, как лекарство постепенно убаюкивает боль, юноша прикрыл глаза. Немного расслабившись, он, наконец, вернул себе способность трезво мыслить.

На ум Ксейну приходили только два способа сбежать: спрятаться в какой-нибудь повозке, которая направлялась в сторону Цитадели или воспользоваться случаем во время вылазки бригады во внешний мир. Однако пока Стражи будут следить за ним так же внимательно, как сейчас, оба этих плана будут обречены на провал. В очередной раз Ксейн спросил себя, стоит ли ему продолжать бороться, или лучше последовать советам своих товарищей и сдаться без боя? Если он сделает вид, что принимает правила этого места, возможно, это поможет ему собрать необходимую для побега информацию и перехитрить Стражей.

«Я должен быть сильным, – сказал он себе. – Мне надо продержаться до тех пор, пока не представится подходящий случай. И быть готовым воспользоваться им».

На следующий день Ксейн без разговоров встал, оделся, умылся и вышел на площадь. Подразделения уже построились, и он примкнул к их рядам. Как и накануне, Ульрикс внимательно осмотрел собравшихся и, удовлетворившись увиденным, отдал приказ бегать вокруг площадки. И Ксейн без возражений подчинился.

Как и накануне, он пришёл последним. Но на этот раз он не стал сопротивляться и кричать при виде хлыста, а сам снял с себя рубашку и, стиснув зубы, повернулся к начальнику обнажённой спиной.

За всё время наказания Ксейн не издал ни звука. Когда всё закончилось, он встал, белый как мел, и, стараясь сохранять как можно более невозмутимое выражение на лице, надел рубашку.

Ульрикс уставился на него, приподняв одну бровь. Ксейн знал, что сейчас ему нужно было покорно опустить взгляд, но заставить себя сделать это он уже не мог.