– Куда делись все люди? Город как будто вымер, – произнесла Марианна, не отпуская руку Марийки, она чувствовала, как накалилась ее ладонь.

– Люди спят. Твое сознание разбужено, находясь на этой стороне, ты способна видеть, воспринимать варианты слайдов без монтажа – мир как он есть. Но люди по большей части дремлют, созерцая отредактированную киноленту со всевозможными техническими примочками, оптическими иллюзиями, хитростями и прочими детально проработанными спецэффектами и сценарием, и они, за редким исключением – тех, кто обладает видением (такие, как правило, не покидают стен дурки), – не замечают ничего. Кто-то может почувствовать легкое недомогание, но не более того. Одна лента сменит другую незаметно для обывателей. Только мир станет мрачнее и грязнее, воздух еще сильнее пропитает смог, а в отдельной точке земного шара пятьдесят шесть человеческих душ канут в небытие, вместо них пробудятся бесы, войдут в людские семьи и будут сеять зло, уничтожая мир изнутри, ибо такова их изначальная суть. Пятьдесят шесть душ… всего пятьдесят шесть… ничтожная песчинка в многомиллиардной пустыне мира. Всего-то, казалось бы… Но эти пятьдесят шесть, вкупе с теми двадцатью двумя, что давно обосновались здесь, образуют колоду, завершенный жизненный цикл – начало и конец, карточный дом, что питает Вихрь, как раньше питал Элизиум; энергия постоянно циркулирует в нем, Вихрь обновляется и растет. И еще он движется. Собранный карточный дом – символическое завершение жизни Вихря, дающее старт его новому началу, обновлению. Он покидает дом прямо сейчас, двигаясь дальше, покоряя новые пространства Вселенной, строя карточные домики, поднимая ад к небесам в разных уголках Земли. Так постепенно мир приближается к пропасти, съедаемый нелюдями изнутри и неуклонно истощаясь и чернея от непрестанной перемены заезженных слайдов.

Рука Марийки прожигала до боли. Еще чуть-чуть – и жжение стало бы невыносимым. Марианна понимала, что нельзя отпускать руку, и вопросительно посмотрела на девочку.

– Нет никакой боли, – уверенно сказала та, – как нет того, что способно чувствовать боль. То, что ты якобы чувствуешь, – проекция твоего сознания, побочный эффект эмпирической памяти. Стоит лишь пожелать, и неприятные чувства исчезнут. Нечего обжечь! Нечего повредить!

А ведь и вправду, достаточно было принять озвученную девочкой парадигму за данность, как все встало на свои места: ни руки Марийки, сжигающей ладонь Марианны, ни ее собственной руки не существовало – оставалось лишь фиолетовое мерцание их флюидов. Не рука, а фиолетовый луч вплотную примыкал к другому такому же лучу, исходящему из центра фиолетового свечения Марианны.