Сознание Марианны угодило в ловушку и металось, не находя выхода.

– Думай быстрее! На счет три! – повторила Марийка, и Вихрь возопил протяжно и гулко, подражая голосам, зловеще стенающим в самой Преисподней.

* * *

И в этот кульминационный момент Вихрь неожиданно взял паузу. Он перестал рваться прочь из объятий огненного обруча, он присмирел, затаился, и грозная буря сменилась мерным колыханием воздушных масс.

– Корень – основа всему… – произнесла Марианна некогда сказанные Ильей слова, внезапно пришедшие на ум. – Дом… Что-то происходит в доме. – Марианна быстро уловила связь.

Первый этаж загородного коттеджа Рад-Х тут же предстал как на ладони – никаких разрушений не наблюдалось, очки передавали мир в режиме обывателя. Зашумленный экран покрывала прерывистая рваная сетка. Серебристые полосы подрагивали, истончались, угасая на время. Тогда на дисплее появлялось изображение рэпера, застывшего в кадре с глумливой ухмылкой и косым безжалостным взглядом из-под надвинутой на самые брови красной бейсболки. Света от экрана хватало на пару метров вперед, остальное пространство зала занимали молчаливые тени: на местах по периметру недвижно стояли охранники-вороны, будто вросшие в землю; повсюду валялись пластиковые стаканчики, недопитое содержимого коктейлей подкапывало из них, оставляя пятна на каменной плитке пола; рядом неподвижными пластами лежали тела, и из них, точь-в-точь как жидкость из брошенных стаканчиков, капля за каплей уходила жизнь.

И в это царство оцепенения и безмолвия вдруг ворвался ветер. Внезапно открывшиеся автоматические двери впустили потоки влажного морозного воздуха, и незримая стена, отгородившая дом от внешнего мира, рухнула в один миг. А внешний мир успел круто перемениться: беспросветную мглу вечернего пасмурного неба, замершего в однообразной статике, сменили мчавшие наперегонки друг с другом седые перистые облака по лилово-черной трассе испещренного звездами неба. А на небе том, представлявшемся удивительно живым, взошла луна – удивительно полная и особенно яркая.

Лунная дорожка холодным блеском вырывала из тени коридор аллеи, ведущей к дому. А по коридору в свете ясной луны по направлению к коттеджу шествовала процессия из трех человек. Высокая женщина в длинном черном пальто грузно ступала, тяжело дыша. Из-под цветастого платка выбивалась седая прядь густых волос. Ее черное одеяние мерцало в лунном свете, переливаясь волнами. Женщина была стара, но несла себя гордо, прямо. И дело не только в размеренной поступи и гордом стане. Все ее существо излучало древнюю мудрость и некую необъяснимую двойственность, тем внушая уважение и трепет.