– Но… Майк, какое же это благо – смеяться над пострадавшим?

– Над пострадавшим – нет. Но разве же я смеялся над этой маленькой обезьянкой? Я смеялся над нами. Над людьми. И неожиданно понял, что я – тоже человек, и тогда уж не мог остановиться. – Майк помолчал. – Трудно все это объяснить, ты ведь никогда не была марсианином, а слушать рассказы о другой жизни и испытать ее лично – вещи очень и очень разные. На Марсе никогда не бывает ничего смешного. Все, что мы, люди, считаем забавным, либо не может там случиться, либо не дозволено. Ты пойми, милая, так называемая «свобода» на Марсе просто не существует. Старики планируют буквально все бытие. Во всем, что происходит там, нет ничего неправильного, а значит, и забавного – даже в том, что нам, по нашим меркам, могло бы показаться смешным. Взять, например, смерть.

– В смерти нет ничего забавного.

– Ничего забавного? А почему же тогда анекдотов про смерть чуть не больше, чем про тещу? Джилл, для нас – для нас, людей, – смерть настолько печальна, что нам приходится над ней смеяться. А бесчисленные земные религии? Противореча друг другу во всем остальном, каждая из них обязательно предлагает нечто, помогающее людям сохранять храбрость и смеяться даже перед лицом неминуемой смерти.

Майк снова замолк; еще немного, подумала Джилл, и он впадет в транс.

– Джилл? А не может быть так, что я подходил к религиям не с той стороны? А вдруг каждая из них истинна?

– Чего? Да как же это может быть? Если одна из них правильная, значит все остальные ошибаются.

– Да? Укажи мне, пожалуйста, направление кратчайшего обхода Вселенной. Куда ни ткнешь пальцем – любой путь кратчайший… и приведет он тебя к тебе же самой.

– Ну и что же это доказывает? Майк, ты же сам научил меня правильному ответу. «Ты еси Бог».

– Да, милая, и ты тоже еси Бог. Однако этот первичный, ни от какой веры не зависящий факт может означать, что любая вера истинна.

– Ну… если они и вправду все истинны, мне бы хотелось на время перейти в шиваизм.

Джилл подкрепила свои слова весьма недвусмысленными действиями.

– Язычница ты несчастная, – блаженно зажмурился Майк. – Тебя выкинут из Сан-Франциско.

– А мы поедем в Лос-Анджелес, где всем на все начхать. О! Да ты и вправду – Шива!