Как бы там ни было, а Майк провернул операцию быстро и чисто, любому тертому пройдохе на зависть: несколько месяцев жизни в крошечном, очень бедном сектантском колледже, степень бакалавра, присвоенная без дипломной работы по результатам экзаменов, затем принятие сана в этой вполне признанной – хотя и абсолютно идиотской – секте, научная диссертация по сравнительному богословию (чудеса эрудиции и – полное отсутствие каких бы то ни было выводов); незадолго до защиты диссертации это нищее учебное заведение получило от некоего анонимного благотворителя весьма щедрое пожертвование. Вскоре последовала и вторая научная степень, на этот раз – honoris causa[16], за «выдающийся вклад в межпланетные познания», от университета серьезного, знающего себе цену; Майк поставил попечительный совет в известность, что за такую плату он готов появиться на конференции, посвященной исследованиям Солнечной системы. Человек с Марса успел уже отклонить предложения Калтеха и Института Кайзера Вильгельма, так что Гарвард просто не смог устоять перед искушением.

Ну что ж, ехидно подумал Джубал, теперь этим ребятам впору покраснеть ярче их знамени. Майк прослужил несколько недель в скромной должности помощника капеллана своей alma mater, затем разошелся со странноватой сектой во взглядах и образовал новую церковь. Обычный церковный раскол, все чисто и законно, не менее законно, чем прецедент, установленный Мартином Лютером. Одним словом – история тошнотворная, как две недели не чищенная помойка.

– Начальник! – Голос Мириам вырвал Джубала из пучины тоскливых размышлений. – К нам гости!

Он поднял голову и, увидев машину, заходящую на посадку, впервые пожалел о том, что спецслужба наконец-то сняла охрану.

– Ларри, бегом, тащи ружье – я же совсем не шутил, что следующий раздолбай, который плюхнется на розы, схлопочет из обоих стволов картечью.

– Да они вроде на траву.

– Скажи им, чтобы зашли еще раз, – вот тут-то я и вмажу.

– Так это же Бен Какстон.

– А и правда. Пусть живет. Привет, Бен. Что будешь пить?

– Совращаешь малолетних с утра пораньше? Вот возьму и ничего пить не буду. Джубал, мне нужно с тобой поговорить.

– Что ты и делаешь. Доркас, стакан теплого молока нашему гостю, он нездоров.

– Только поменьше содовой, – вмешался Бен. – И надои его из бутылки с тремя ямочками. Джубал, у меня сугубо личное дело.

– Ладно, пошли в кабинет, хотя от этих девулечек вряд ли что утаишь. Если ты умеешь – поделись своим методом со мной.

После того как Бен тепло (и – в трех случаях – антисанитарно) поздоровался со всеми членами семьи, они с Джубалом удалились наверх.