Платформа поднялась, в полумраке софитов детский хор затянул «На якоре Сайена стоим мы». Под гром аплодисментов юные певцы отвесили публике степенный поклон.

Декорации сменились, и взору предстали древние символы монархии. Мужчина в костюме Эдуарда VII в окружении статистов в пышных нарядах Викторианской эпохи танцевал под задорную мелодию скрипки. С появлением стола для спиритических сеансов танец сделался более исступленным; нам рассказывали историю возникновения Сайена, изрядно отредактированную, без упоминания рефаитов. Прожекторы ослепительно вспыхнули, на сцену выскочили новые актеры и принялись исполнять оскорбительные акробатические номера вокруг Эдуарда VII. Последний изображал короля, погрязшего во зле, а танцоры – паранормалов, которых он выпустил на свободу. Похожий сценарий разыгрывали на Двухсотлетнем юбилее в колонии.

Очередная смена декораций. На сей раз взорам публики предстал театр теней, актеры выстраивались в небоскребы и башни, пока танцоры падали на колени. Возрождение Лондона на обломках монархии. Музыка гремела. Сайен праздновал победу.

Сцена внезапно опустела. Погасли огни. В зыбком свете софитов актеры вернулись – бесстрастные и молчаливые.

В центре подмостков на цыпочках застыла женская фигурка в узорчатом корсете и черной юбке, волосы сколоты в узел на затылке. Всякий узнал в ней Марилену Брашовяну, прима-балерину и звезду саейнского Бухареста, чьи номера неизменно включали в программу государственных церемоний.

Брашовяну не шелохнулась – вылитая фарфоровая статуэтка. Камера взяла ее крупным планом, давая публике рассмотреть детали костюма. Внутри у меня все оборвалось: юбка балерины была сшита из сотен шелковых мотыльков.

Она изображала Черную Моль.

Меня.

На стадионе воцарилось молчание. Под мелодичный и вместе с тем безумный аккомпанемент фортепьяно Брашовяну порхала по сцене. Второй танцор в образе Кровавого Короля схватил девушку за руку и завертел юлой. Я завороженно наблюдала за их па-де-де. Вот она, Черная Моль – наследница Кровавого Короля, страшного грешника, предвестника паранормального.

Темп нарастал. Брашовяну исполняла фуэте за фуэте, по сцене метались алые вспышки, гремела музыка. Кровавый Король поднял балерину над головой и снова привлек к себе. Черная Моль покорялась злу. Массовка держала плакаты с надписями «Свобода», «Справедливость», «Естественный порядок». Притаившаяся в тени армия ворвалась на подмостки, и актеры с плакатами повалились навзничь, сраженные меткими выстрелами. Кровавый Король плавно опустил Черную Моль на землю. Брашовяну шагнула в луч прожектора, высоко воздев руки. Момент моей смерти в Эдинбурге.