Снега здесь совсем не было, и двор казался сказочно ярким. Сохранившие остатки зелени растения сменялись бурыми и жёлтыми кустами, пестрели пушистые звезды астр, на широких клумбах ступеньками возвышались остриженные кусты. Ровные линии, чёткие формы — шары, кубы, конусы, выглядели опрятно и строго. Низкие статуи купались в море контрастных листьев, каменные чаши заполнялись огненным цветом дубков, а вдоль дорожки рос гривастый ячмень, опуская свои пушистые кисточки прямо на плитки. Осенний сад Приюта Ордена был ещё красивее весеннего.

Неприятная тоска сжала тисками грудь и на секунду явила шагающего рядом Кааса. Он придерживал меня за локоть, не позволяя упасть на редких ступенях и улыбался. А я, так же, как и сейчас, вертела головой во все стороны, стараясь не выдавать волнительную тревогу. Каас верил в меня тогда, пытался защитить… Я сжала рукоять кинжала до побелевших костяшек. Нельзя позволять себе сожалений. Каас мёртв, и теперь никто не станет со мной возиться.

Кроны деревьев ещё не облетели до конца, но заметно поредели, и весь широкий двор прекрасно просматривался.

На моё удивление, Приют Ордена был просто забит людьми: бесконечные служанки мели и без того чистые дорожки, нарядные господа со спутницами прогуливались вдоль сосновых аллей, из низких серых строений выбегали суетливые люди то с кипой свёртков в руках, то с целым лотком украшений, то с туго набитыми мешочками. Мелькнул даже персонагвир под мышкой низенькой леди в бордовых одеждах консульства. И все, без исключения, останавливались при виде меня и радостно улыбались. Я, отвыкшая от беспричинного радушия, даже оглянулась — не идёт ли кто следом? Само собой, за спиной никого не было. Рассеянная приветливость явно предназначалась именно мне и жутко смущала.

На пороге святилища Нарцины двое нарядных мужчин разговаривали на незнакомом языке. При моём приближении они затихли, внимательно рассматривая знак соединения. Я прикрыла ладонью паука и ускорила шаг, буквально лопатками ощущая пристальное внимание, которое въедалось в кожу, как запах амбры.

У самого поместья, по каменным стенам которого взбирался ярко-красный дикий виноград, я заметила ещё одно напоминание о Каасе — Нэнса — того самого прислужника, а, может, и владельца трактира «Фуррион». Он тоже заметил меня — растянул губы под тонкими усиками и изобразил изящный поклон. Я отвернулась. Он насмехается или шутит?

Ещё дальше обнаружился Тать. Он сидел под навесом, прямо на длинном столе, поставив сапоги на лавку, в окружении вооруженных мужчин. Никто не смел к ним приблизиться. Вокруг группы бойцов образовалось свободное пространство, заполненное лязганьем стали и мужским хохотом. С Татем я поздоровалась кивком, в ответ он стукнул кулаком по плотной куртке, и его примеру последовали все незнакомые мне наёмники. Некоторые были магами, и вместо пустого кулака сжимали у груди тиали в знаке почтения. Юну Горст тут явно знали. И ждали.