— Завтра расскажу, — пообещала леди Эстель и задула единственную горящую свечу в канделябре. — А сейчас давайте спать.

— Ой, девочки, как уснуть-то теперь? — завозилась в темноте Фидерика, наощупь пробираясь к своей кровати.

Пару секунд я задумчиво сверлила взглядом то место, где стояла Сирена. От резкой темноты перед глазами замерцали круги, и я перевела взгляд за окно — на звёзды. Те самые, огромные и низкие, будто спустившиеся из небесного города фонари… Крепко зажмурилась и почти мгновенно провалилась в глубокий и сладкий сон.

* * *

Есть такая легенда — о двух влюблённых, что первыми соединились священными узами брака.

Мир стоял пустой и безмолвный, когда из вечной тьмы появился Он. Душу его жгли, омывали ядовитыми водами. Кормили злобой, выколачивали из недр густую кровь, чтобы затвердела она в горы и равнины. Но Красная Луна коснулась Его своим светом. Скинул Он оковы страдания и впитал алый туман, соткал доспех из нитей несчастных судеб. И ступила нога мучителя на созданную из его крови землю в поисках новых жертв. В рогатом шлеме принёс он страдания и иссушение. В закалённом клинке принёс он смерть и вечную жизнь.

Из неугасимого света родилась Она. Воспарила из сияния звезд и солнца, поцелованная Красной Луной и счастьем созидания. Спустилась по облачной лестнице к беспокойным берегам, и каждый шаг творил чудо: наполнял океаны слезами богини, взращивал деревья и травы из волос её. В драгоценном кубке принесла она на землю изобилие и плодородие. В извивающейся змее принесла отраву и исцеление.

Так Толмунд и Девейна создали Квертинд.

Первые боги не были предназначены для союза, но не знали об этом.

Прошли они неисповедимые пути и встретились на их пересечении.

Дрогнули горы и земля — кровь Толмунда. Разлились моря и реки — слёзы Девейны. И разверзлись небеса, являя райские сады, и треснула твердь, обжигая пламенем пекла. Смешались праведники и грешники, застонал мир, завыл, запутался.

Снял Толмунд цветок с головы Девейны и бросил в землю. И сказал, что будет биться с любым, кто запретит ему владеть ею. Но не было равных в Квертинде богу смерти. Не было достойных богини жизни.

Сплелась алая лента с белоснежной, соединила сердца и руки влюблённых. Осыпали их пеплом и лепестками, обвенчали священными обетами. И Красная Луна была тому свидетельницей.

Так и стала Девейна женой Толмунду.

Ради любви — его меч лишался своей остроты рядом с ней. Ради любви — её кубок опустошался рядом с ним. Ради защиты их любви — она точила меч, а он наполнял кубок. Только не была Девейна богиней смерти. Не был Толмунд богом жизни. Меч оставался тупым, а кубок — пустым.