— Студьентка Лавбук, прояфите сдержанность! — встряхивает ректор Аддисад свою мейлори. — В о́ зьми себя в руки! Десятки студьентов и тысячи жител е́ й нуждаются в тфоей помощи гораздо больше, чем я. Даже хотя бы эти детьи. Об е́ щай, что сохр а́ нишь академию.

Первокурсники в львиных капюшонах мнутся, прячут взгляд. Самая маленькая из девушек хнычет, утирая нос рукавом. Я оборачиваюсь и вижу, как вода за спиной вздымается, омывает пристань волнами, оставляя на её поверхности коричневые скрюченные тельца. Они кряхтят, поднимаются, нелепо отряхиваются.

— Обещаю, — обречённо сдаётся студентка Лавбук, глядя за спину ректора. — Сделаю всё возможное.

— Ну, идите же, — ректор Аддисад отталкивает свою мейлори и повышает голос: — Прочь!

Мотана смотрит на ректора неотрывно, и взгляд её полон слёз и отчаяния. И я обнаруживаю, что распознаю на вид чужие эмоции, хотя совсем не чувствую те, что испытывает мой проводник. Студентка Лавбук со стоном отворачивается, что-то кричит первокурсникам, и те срываются с места. Надалия Аддисад смотрит им вслед несколько секунд, и я терпеливо жду продолжения. Она поворачивается и пытается мне что-то сказать, но я впервые слышу свой голос.

— Даже не думай меня прогонять, — строго перебиваю я. — Я тебе не мейлори. Её связь с тобой может позволить ей покинуть тебя. Моя же — никогда.