Кружил по безлюдному городу, старался не думать о времени, и вообще ни о чём, трясся от жара, пылал от холода, бормотал как молитву: «Обо мне помнит Бездна», – но молитва не помогла. Так обычно и получается – если ждёшь от молитвы конкретного результата, не будет даже абстрактного. Тебя просто не слышат, рвётся контакт.

Остановился как вкопанный, как громом небесным сражённый, услышав, как вдалеке звонит Кафедрал. Значит, полночь. Мать её, сраная полночь. Закончилось сраное девятое ноября.

Стоял, смотрел, ничего не видел, только глупого нелепо вырядившегося себя – почти старика, сумасшедшего психа, который, теперь это ясно, не выдержав отсутствия высшего смысла, сочинил себе сказку о демоническом прошлом и будущем, о всемогуществе и волшебных друзьях. Ну чего, убедительно вышло. Духоподъёмно. И небанально. Молодец, ай да я.

Ладно, – думал он, удивляясь собственному спокойствию, – всё равно хорошая жизнь получилась. В сто раз лучше, чем была бы без бредовых фантазий. Грех обижаться. У других и этого нет.

Ладно, – думал он, – зато я временами был счастлив, насколько это вообще возможно для человека на этой земле. Главное, не испортить это длинным и скучным финалом. Я без своих фантазий буду очень гнусно стареть. Хорошо, что я храбрый. И та ещё истеричка. Сумею, решусь умереть. Может быть, кстати, после смерти окажется, что бред был полезный. Может, господь милосерден настолько, что мы рай себе сочиняем, пока живём на земле? Это бы всё объяснило. Собственно, только это и объяснило бы. Иначе я не согласен. Разнесу там всё в клочья, камня на камне от дурацких загробных миров не оставлю, если оно не так.

Стоял под звон Кафедрала, деловито перебирал в уме варианты, как хорошо умирать. Так, чтобы не унизительно и с гарантией. Чтобы случайно в живых, не дай бог, не остаться, тем более, инвалидом не стать.

И в этот момент на его плечо легла физически ощутимая, тяжёлая как ящик с глиной рука.

– Да я сам тебя укокошу, угрёбище, – ласково сказал ему город не почти, а совершенно человеческим голосом. – Вот только попробуй! Ты меня хочешь бросить, на какую-то глупую смерть променять?! Это нечестно! Друзья так не делают. Я же сам воскрес только ради тебя. Решил, раз волшебное существо в человеческом виде ко мне в гости явилось, значит пора оживать. И что мне теперь, начинать всё сначала? Вот спасибо! Думаешь, городам легко умирать?

Он обернулся, конечно, хотя от ужаса стало темно во всём теле, как порой от сильного стресса темнеет в глазах. Но он язвительно напомнил себе: эй, ты же как раз помирать запланировал. А теперь испугался? Чего, твою мать?!