– Я слышал, что сюда ходят за НКЗ. Что у тебя есть?

– НКЗ? Ты знаешь, что это такое? – Хозяйка махнула рукой, отметая вопрос. – Неважно. Вон там.

Бейл оглядел узкий стеллаж с прозрачными обувными коробками; в каждой висела в гельвоздухе пара НКЗ. Пятнадцать – основных цветов, еще пять серебряных и одна пара золотых.

– Золотые, – сказал он. И, пока она спускала одинокую коробку, спросил: – Их много покупают?

– Золотые? Нет. – Она подумала. – Но за прошлый месяц взяли две пары. Один и тот же покупатель. До этого – не помню. – Она перевернула коробку. Ботинки плавали внутри, ловя свет и отражая его в сотню раз ярче.

– Что за покупатель? Помнишь его?

– Он говорил, ему нужно что-то особенное. Я сказала, что эти – лучшие. Это так. Хочешь, продемонстрирую?

– Да.

– За показ двадцатка. Будешь покупать – вычту. Все еще хочешь?

– А сколько за ботинки?

– Три сотни.

Он посмотрел на коробку.

– Три, говоришь?

Хозяйка взяла коробку и начала отворачиваться.

Бейл поднял руку.

– Покажи.

– Сначала покажи двадцатку.

Он отдал ей свою пластежку. Она убедилась, что деньги прошли, сказала: «Спасибо, мистер Бейл», – а потом достала из кармашка на коробке маленький футляр и осторожно вытряхнула из него себе на ладонь серый металлический диск, не притрагиваясь к завитку блестящего золотого листка, заключенного в его центре.

– Смотри внимательно, – сказала она. – Ты дорого за это платишь.