– Поднимайся, – сказал мне Дрейм и скрылся.

Я замешкался, не понимая, что случилось с планом. Все умерли, но конец ли это? У меня было жуткое ощущение, что я привел сюда Итана Дрейма – и себя – на смерть. Может, Лигат понял, что это ловушка для него. Тогда он убил Пеллонхорка, прежде чем сбежать, и оставил тело, чтобы Дрейм его нашел, точно так же, как оставил тела рабочих. Может, Пеллонхорк лежал среди тех трупов в спальне.

Может, Лигат все еще был здесь.

Я как будто во сне подошел к двери дома и переступил порог. Слева и справа от меня виднелись гнезда для лучевых сенсоров, которые должны были распознавать определенные типы оружия и коммов. Сенсоры установить еще не успели.

Холл был просторным и длинным. Пол укрывала пленка, делавшая мои шаги бесшумными. По левую и правую руку были приоткрытые двери, возле которых она собралась гармошкой. Я подошел к широкой спирали лестницы и начал подниматься, задевая ногами кое-как уложенную на ступеньках пленку. Поднимаясь по длинной пологой кривой, я оглядывался, но никого не видел, а шаги мои были неслышными.

На втором этаже я прошел по галерее к хозяйской спальне. Я надеялся, что Дрейм закончил сношать Мадлен. Дверь была закрыта, и я постучался. Стук был приглушенным. Костяшки пальцев запачкала пыль, и я вытер ее о брюки. Они были едва заметно забрызганы кровью.

– Заходи, Алеф.

Я нервно толкнул дверь, гадая, что могу понять по голосу Дрейма.

– Ей нравится, – сказал Дрейм, подтягивая брюки. – Правда же, Мадли?

Мадлен улыбнулась.

Он коснулся ее руки.

– А теперь устроим нормальную экскурсию. – Он усмехнулся и прошептал ей, как будто меня там не было: – И спасибо тебе, Мадли, за мою персональную маленькую экскурсию.

Она изобразила фальшивый голос:

– Кажется, вы повидали уже все, сэр. Но если захотите взглянуть на что-нибудь снова…

На самом деле они меня не игнорировали. Им нужно было, чтобы я наблюдал за их флиртом. Неожиданно я отчетливо понял, что без труда считываю нюансы их выражений и интонаций, считываю каждый их взгляд и движение. Так внимателен я не был никогда: все, на что я смотрел, делалось резче и ярче, а время текло медленнее.

– Веди нас, Алеф, – приказал Дрейм.

Я повернулся и вышел из комнаты, сказав:

– Начнем сверху.

Я продумывал самый оптимальный маршрут по дому. Отсюда мы должны были подняться на крышу и постепенно спускаться вниз. Я поднялся к следующему пролету лестницы. Мадлен и Дрейм не издавали у меня за спиной никаких звуков, и я оглянулся. Они стояли на галерее и смотрели вниз. Мое сердце екнуло. Овладев голосом, я крикнул: