– Прошу прощ… – Треск, а за ним – тишина.

– Монитория в порядке, – сказал я, повернувшись к ней спиной и проверяя пьютерию. – Комментатор на самом деле не на корабле-матке. Он никак не затронут тем, что происходит над Хладом. Они просто отключили комментарий, потому что не знают, что сказать.

Прежде чем я смог продолжить, большой монитор вновь включился с яростным треском. Малах как раз смотрел на него и страшно закричал. Я услышал, как он падает на пол. Когда я повернулся, ослепительное сияние монитора уже стало немного терпимее.

Я прищурился сквозь пальцы. Треск и вспышка повторились еще раз, а потом еще, и на третий раз стали видны смутные детали. Мониторию как будто вновь и вновь били ножом – черно-белый удар, потом магнетическое гудение и смазанная тень на сетчатке. В чередовании света и темноты мне был виден Малах, который стоял на коленях, зажимая глаза.

– С тобой все будет нормально, – сказал я ему, когда монитория начала успокаиваться. – Предохранитель сработал, просто не сразу. Но какое-то время ты будешь видеть Хлад каждый раз, когда закроешь глаза.

Я помог ему сесть. Малах тер глаза кулаками.

– Я вообще ничего не вижу, – сказал он. – Что происходит?

– Всё в порядке. Они переключились на другую камеру. Хлад просто решил устроить одну из своих высокоатмосферных электрических бурь, а кто-то не сообразил защитить коммы. Она…

Я осекся и уставился на экран; а потом я выругался.

– Что такое? – спросил Малах.

Монитория наконец-то заработала как следует и показала мешанину вращающихся обломков, а под ними – далекое море. Я поймал себя на том, что невольно собираю обломки у себя в мыслях, восстанавливая судно и рассчитывая силу и направление удара. Этот кусок сюда, тот повернуть и поставить вот сюда, а эту одинокую титановую полосу, смятую, как фольга…

– Что такое, Алеф?

– Один из шаттлов не успел поставить щит.

– О! – Малах несколько раз моргнул. – И все это увидели? Или все были как я?

– Это высокочувствительная монитория. На какой угодно другой, в каком угодно месте, это была бы всего лишь вспышка. Так что это видели все.

Малах закрыл глаза, потом открыл и посмотрел на свои пальцы.

– Значит, нам это не скрыть, – сказал он.

– Никто больше не сможет ничего скрыть. Дело только во времени. – Я несколько раз переключил монитор, проверяя другие каналы. – Этот случай уже разлетелся по всей Системе. В Песни он повсюду.

В некоторых программах уже делали расчеты, которые я провел в уме, обращая гибель корабля вспять, секунду за секундой. Я остановился на одной из них. Она была раздражающе медленной, но я смотрел ее достаточно долго, чтобы убедиться, что ничего не упустил.