– Ты признаешься, Сара. Признаешься непременно. Иначе с Сатаною не совладать. Признание мы получим, сколько бы времени это ни заняло.

– Где мой муж? – закричала Сара. – Томас! Томас!!!

– Твой муж в колодках. Хочешь увидеться с ним, просто признайся. Признайся немедля, и я сам тебя к нему отведу.

– Нет. Нет. Нет!

С одной стороны конюшни ограждали остатки невысокой стены, сложенной из камней. Судья кивнул стоявшим неподалеку, и те, подхватив несколько валунов покрупнее, подтащили их ближе.

– Начнем с полудюжины, – сказал судья.

Помощники, отобранные капитаном в толпе, взгромоздили на дверь шесть тяжелых камней. Сара сдавленно вскрикнула.

Судья неторопливо, заложив руки за спину, обошел придавленную к земле женщину кругом.

– Готова ли ты признаться, Сара Картер?

– Нет!

Судья Уотсон поднял кверху два пальца, и добровольцы опустили на дверь еще два увесистых камня.

Из груди Сары вырвался стон, лицо покраснело, шея и лоб покрылись сеткой вздувшихся от натуги жил.

Судья, досадливо хмурясь, не сводил с Сары глаз. На щеках его бисером поблескивал пот.

– К чему все это, Сара? Прошу тебя, признайся, и делу конец.

В ответ Сара лишь покачала головой. Судья, раздраженно вздохнув, всплеснул руками, отошел к столу и грузно опустился в свое роскошное кресло.

– Сидра, – велел он.

Один из стражников поднес ему кружку изрядной величины. Попивая сидр, не сводя с Сары недоброго взгляда, вслушиваясь в ее хрипы, судья ждал, ждал, ждал…

Толпа у изгороди тоже ждала, в молчании глядя, как Сара изо всех сил старается не задохнуться под невероятной тяжестью, а жаркий, душный день лениво тянулся своим чередом. Устав стоять, зеваки один за другим начали усаживаться на землю подле ограды.

Спустя этак час, а может, чуть больше часа, судья поднялся и вновь подошел к Саре.

– Можешь лежать здесь весь день и всю ночь, медленно умирая под тяжестью собственной вины, а можешь просто признаться, и конец делу. Решение за тобой.