– А-а, – сообразил Нортон. – Ага… верно. Верно. Задыхается.

Гаррет, стиснув затылок Абиты, точно клещами, сунул скомканный платок ей в рот.

Абита подалась было назад, но Ричард удержал ее на месте, а Гаррет зажал ей ладонью рот и защемил пальцами ноздри.

– Спать пора, – буркнул Ричард.

За спиной Нортона мелькнул темный силуэт. Глухой удар… и Нортон упал на колени. Голову появившегося неизвестно откуда венчали рога, а в руке он держал томагавк. Второй удар уложил Нортона носом в пыль.

«Самсон!» – обрадовалась Абита.

И в самом деле, на этот раз она не ошиблась. Самсон заметно прибавил в росте и ширине плеч, козлиные рога сменились ветвистыми рогами оленя, глаза, из серебристых сделавшиеся золотыми, мерцали звездами в отсветах факелов. Взглянув на стражников, Самсон обнажил в улыбке клыки.

– Какого черта?!

Вскочил на ноги, Гаррет схватился за шпагу, но не успел вытащить клинок из ножен и наполовину, как, сбитый с ног ударом томагавка в лицо, кубарем откатился в сторону.

– Дьявол!!! – завизжал Ричард, лихорадочно нашаривая рукоять пистолета за поясом и пятясь к конюшням.

Грохнул выстрел. На миг Абита ослепла от вспышки пламени и пыли, выбитой из земли пулей перед самым ее носом, а Ричард, развернувшись, со всех ног бросился в конюшни, опрометью промчался мимо стойл и выбежал наружу с другой стороны.

Разбуженный шумом, Джейкоб вскочил на ноги, уставился на Самсона, в ужасе и изумлении вытаращив глаза.

– Сам Дьявол пришел по ваши души! – во весь голос взревел Самсон. – За вашей кровью и косточками!

Сорвавшись с места, Джейкоб стрелой бросился прочь из конюшен следом за Ричардом.

Тем временем Гаррет заворочался, завозился в пыли, пытаясь подняться. Самсон, подступив к нему, высоко занес над головой томагавк и обрушил его на спину Гаррета. Спинной хребет стражника звучно хрустнул под обухом топора, а Гаррет, вскрикнув, упал ничком в пыль и замер.

Самсон, запрокинув голову к небу, испустил долгий торжествующий вой.

Если бы не платок во рту, если б не пережитые муки, Абита улыбнулась бы от уха до уха, но слабость взяла свое, и все вокруг вновь погрузилось во тьму.

Глубокий вдох… и в грудь хлынул сладкий, живительный воздух. Сделав еще вдох, Абита закашлялась.